Мне хотелось закричать во все горло, что у него уже есть отец, что альва ему не нужен. Что Дирам вообще никому не нужен, а в ответ прошептала:
– Мне больно, – посмотрела на крюк, пытаясь воззвать к жалости.
– И мне очень больно, Нирель. Гораздо больнее, чем тебе.
Он приложил руку к груди и развязал шнуры рубашки. Оголил мускулистый торс и схватил меня за ягодицы. Рванул на себя, и я не выдержала, закричала от боли, чувствуя, как кожа на запястьях стирается в кровь, как веревки врезаются в нее все сильнее с каждым движением. Стащив с себя штаны, Дирам обернул мои ноги вокруг пояса и подошел к центру крюка. В руках я ощутила облегчение, запястьям больше не нужно было удерживать на себе вес всего тела, но наряду с облегчением, я испытала новую волну отвращения и страха. Твердый орган альвы терся о складочки между моих ног, пытаясь угодить в нутро. Я отстранялась, напрягая каждый мускул, но Дирам крепко удерживал на себе мои ноги. Когда я уже поняла, что нет смысла сопротивляться и лишь больше раззадоривать альву, то обмякла в его руках, закрыла глаза и постаралась улететь подальше от страшной пытки. Думала о сыне. Вспоминала, как возлагала ему на голову венок из цветов, как он смеялся, пел с Тулеком песни. Все это было так недавно, но сейчас мне казалось, что это был лишь сон. А реальность страшна. В реальности в мое тело вторгался жестокий мужчина, насаживая меня на себя с такой скоростью и остервенением, что я перестала чувствовать все ниже пояса. Оно и к лучшему. Скорее бы он уже насытился, излился и ушел. Оставил меня в одиночестве с хрупкой надеждой на спасение.
– Открой глаза! – истошно закричал он, и я зажмурилась еще сильнее. – Нирель! Я сказал! Открой глаза! Смотри на меня! Тебе же нравится, когда тебя имеют! Как он овладевал тобой? Так? – в животе кольнула безумной болью, и я распахнула глаза. С ужасом поняла, что до этого момента Дирам входил в меня не полностью. А теперь нещадно вбивался в мое лоно до упора.
Он хотел от меня реакции, стонов страсти, но я молчала, стараясь терпеть боль и унижение. С гневом смотрела в его глаза и проклинала тот день, когда он ворвался в хижину Ланды, увидел беззащитного ребенка и пожалел. Уж лучше бы меня употребили на пиру и отпустили обратно в тихую деревню. Я бы так и не узнала, что такое любовь и потеря чести была бы для меня нормой. С каждым новым неистовым толчком, Дирам выбивал из меня часть души. И с этим я должна была смириться? Принять и полюбить это животное? Доверить ему самое дорогое, отдать на воспитание своего сыночка! Безумие! Не бывать этому никогда!
Я ощутила такую непреодолимую злость к альве, что не выдержала. Поток громких слов обрушился в ту же секунду, как он сжал пальцами мои ягодицы и подкатил глаза, ожидая разрядки.
– Чудовище! Не смей сравнивать себя с Кироном! Ты и волоска его не стоишь! Он лучше тебя во всем! Особенно в постели!
Дирам замер, вглядываясь в мое лицо. Потом резко выпустил меня из рук, и я вскрикнула от боли в запястьях. Повисла на веревках, пытаясь носочками дотянуться до пола, чтобы хоть немного облегчить боль. Холодный пот пробежал по спине, когда альва ухмыльнулся и направился к кушетке, где лежали пыточные приспособления. Он крепко сжал в ладони плеть и медленно подошел ко мне. Я содрогнулась, когда он провел наконечником по внутренней части моего бедра и слегка шлепнул по участку между ног.
Мои слова разбудили в нем жестокого зверя, способного на все, чтобы подчинить себе женщину, сделать ее рабыней для утех.
Первый мощный удар пришелся по ягодицам. Я выгнулась дугой от жгучей боли, забывая, что руки страшно затекли, а капли крови стекают по локтю, разбиваясь о красный пол.
Я стиснула зубы, стараясь не кричать, но поясницу рассек второй удар. Я замычала, и слезы выступили на глазах. Третий удар сокрушил область плеч, и я начала задыхаться. Казалось, что весь воздух выкачали из легких и сдавили горло, не давая проникнуть новому.
Дирам вырос передо мной, с нежностью поглаживая плеть.
– Хочешь, чтобы я перестал?
Я кивнула, роняя голову.
– Смотри мне в глаза!
Из последних сил я подняла на него взгляд, пугаясь пламени его красных совершенно безумных глаз.
– Хочешь, чтобы я отвязал тебя?
Я снова кивнула.
– Еще раз я услышу из твоих уст имя Кирона и сегодняшняя порка покажется тебе приятной! Это понятно?!
– Да, – прошептала я.
Дирам отшвырнул плеть, притянул меня к себе и закинул себе на плечо, Освобождая от оков. Бросил меня, словно мешок на постель, и я принялась разрабатывать онемевшие пальцы, ужасаясь виду окровавленных запястьев. Даже веревка, свисающая с крюка, насквозь пропиталась моей кровью. Я не успела перевести дух, как альва схватил меня за больное плечо и повернул на живот, вдавливая голову в подушку.
– Вставай на четвереньки!
Я тут же подчинилась, не помня себя от ужаса. Он намотал мои волосы на руку и потянул на себя. Голова запрокинулась так сильно, что дыхание снова перекрыло. Я закашлялась, пытаясь схватить ртом воздух, а Дирам грубо врезался в мое лоно. Сделал несколько быстрых движений и обмяк, бурно в меня изливаясь.
Наконец отпустил волосы и слез с кровати. Я прижалась к металлической спинке, натягивая на себя простынь. Стала наблюдать, как он молча одевается, вешает на плечо сумку и уходит, запирая за собой дверь.
Глава 22. Кирон
В трапезной было так светло, как днем. Прислуга зажгла тысячу свечей, чтобы помпезно принять императора Криелти. Я восседал на троне в полном одиночестве. Даже мать не почтила гостя своим присутствием, что казалось слишком странным. Но я не стал о ней думать. Милт сказал, что она так и не вышла из своих покоев после похода на рынок Маскулайна. Сейчас ее судьба волновала меня меньше всего. Я размышлял, медленно пережевывал полученную от Сайли информацию. Почему Дирам отделился от империи? Зачем построил поместье? Неужели вспомнил жизнь в затворничестве в той сырой пещере? Никогда бы не подумал, что ему было приятно столько лет там находиться, питаясь лишь рыбой из озера. Я сжимал и разжимал кулаки, пока Аскорн со свитой верных слуг входил в зал. Я о многом хотел у него узнать, включая Дирама. Не планировал сразу в лоб задавать вопросы, но он вынудил. Хотелось поскорее сбить довольную улыбку с его лица, ведь хороших новостей мне не видать – сына он с собой не привез.
– Я так понимаю, поиски не увенчались успехом?
– Правильно понимаешь, Кирон. Мои стражи перевернули Криелти с ног на голову, но не нашли ребенка, хотя он обладает довольно приметной внешностью. Я слышал, что и Нирель пропала.
С серьезным выражением лица Аскорн присел рядом со мной на то самое место, где обычно восседала моя женщина. Разумом я понимал, что Нирель пропала, но слышать это из уст других слишком больно. Сердце снова предательски защемило, застучало в висках, а глаза начало жечь, как перед превращением. Альва мельком взглянул на меня и жестом приказал слугам обслужить его. Поднял кубок скумы и удивился тому, что в моем бокале фруктовый нектар. Но у него хватило такта не задавать по этому поводу вопросов. Зато у меня их было много.
