– На Земле все устроено иначе. Маги – это люди с необыкновенными способностями. Такими, как у меня. Мало того, я являлась одной из самых сильных ведьм их столетия. Поэтому они нашли меня в Оливиуме. Люди, которые не обладают даром, даже не догадываются о существовании нашего вида. Маги скрывают свои способности от них. Хотя и правили ими всегда. Мы жили вдалеке от человеческого рода. В пансионате для одаренных. Там меня ежедневно учили управлять той энергией, что била через край. А когда научилась, меня поставили перед выбором. Ребенок в утробе мешал развитию способностей. Мне предложили избавиться от него. Я не согласилась. Тогда они предложили мне жизнь в заточении, ведь боялись, что Келеар родится и станет могущественным магом, который сможет превзойти силой каждого из них. Но когда наш сын родился, я поняла, что он не унаследовал от меня магических способностей. Только это и спасло его от гибели, ведь маги одержимы властью. Они воюют между собой за трон, который по праву должна была занять я. Моя мать – Камелия – самая могущественная ведьма, чье наследие должно было передаться мне. Но я изначально не хотела бороться за трон. Я думала о тебе и о сыне. Я хотела вернуться в Инфернум. И однажды мне представилась такая возможность…
Она помедлила, поцеловала меня в губы и опустила голову на мое плечо.
– Мне было плевать, что нужно отдать взамен. Я не жалею, что лишилась силы, ведь точно знаю, что под твоей защитой мне ничего грозит.
– Ты можешь забыть, что такое страх. Я буду оберегать тебя и сына всю свою жизнь.
Я заключил ее лицо в ладони и только хотел поцеловать, как в покои постучался Милт. Он не решился зайти и кричал через дверь:
– Келеар проснулся и требует мать!
Нирель тут же подскочила с постели и заметалась по комнате в поисках одежды. Но женских туалетов в моих покоях отродясь не бывало. Я встал с кровати, открыл дверь Милту, не пуская его на порог, и распорядился:
– Сию же минуту доставь женские платья и обувь в мои покои!
Нагил отвесил поклон и побежал исполнять приказ. А я тем временем любовался наготой Нирель. Идеальные изгибы тела, струящиеся пшеничного цвета волосы и нефритовые глаза. Она пробуждала во мне вожделение одним только взглядом. Манила пышными формами и чувственными губами. Даже когда она не хотела понравиться, все равно источала будоражащую страсть. Я перехватил ее в тот момент, когда она открыла шкаф, разглядывая мои одежды. Подошел сзади, обвивая талию руками. Прижал к себе ее ягодицы и потерся между половинок ее аппетитного зада своим достоинством.
Нирель вздохнула и обняла мою шею руками, стараясь дотянуться губами до моего рта. Но Милт не позволил нам снова насладиться друг другом. Он ворвался в покои, едва удерживая платья и сандалии в руках. Уложил их на кресло, отвесил поклон и поспешил удалиться.
Нирель отпрянула от меня и бросилась к вещам. Облачилась в первое попавшееся платье и выбежала из покоев. Я надел кусок шкуры и отправился за ней в комнату Келеара.
Мальчишка сидел в кровати и улыбался, пока Нирель расчесывала его спутавшиеся за ночь волосы. Я никогда так близко не общался с детьми и сейчас не знал, как надо себя вести. Застыл у подножия постели и скрестил руки на груди. Келеар с интересом меня разглядывал. Его радужка завертелась разноцветьем, и он спрятался от меня на груди Нирель.
– Не стесняйся. Поздоровайся с отцом. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?
Нирель жестом подозвала меня к себе. Я подошел к сыну и посмотрел на его личико.
– Привет, па, – зазвучал его звонкий голос и заставил мое сердце чаще забиться в груди. Меня настигло непередаваемое чувство трепета к этому маленькому существу. Моей плоти и крови. Части меня самого. Это больше похоже на магию, которой обладала Нирель. Я никогда не мог представить, что однажды буду смотреть в свои глаза со стороны и отражаться в них.
Келеар протянул мне ручонку, и я в недоумении посмотрел на Нирель.
– Он приветствует тебя. Пожми ему руку.
Я аккуратно сжал теплую ладонь сына, стараясь не причинить боль. Келеар улыбнулся, засмущался, и его щеки заалели. Он отстранился от меня и прижался к груди матери.
– Скоро он привыкнет, – утешила меня Нирель.
Из коридора послышались женские крики, и я сразу понял, что мать лютует. Наверное, Милт не уделил ей должного внимания из-за того, что всю ночь сидел с ребенком. Я вышел из покоев, чтобы разобраться и увидел знакомую картину.
Айдис, окруженная прислугой, громогласно раздавала приказания. Поодаль у стены стоял Тулек, поглаживая меч, висящий на поясе. Я заметил, что у него встревоженный вид. Увидев меня, друг встрепенулся, прошел мимо Айдис и отвесил мне поклон.
– Повелитель, я пришел доложить о восстании. Гарпи стоят у ворот Маскулайна и требуют императора. Иначе грозятся нападением на стражу города.
– Причина восстания?
Хотя я уже знал ответ на этот вопрос.
– Хотят забрать своих детей из Твинта. В поселении нагилов тоже прошла смута. Не равен час и они придут к воротам Маскулайна.
– Подавите восстание! – вмешалась мать, распустив прислугу. – Твинт создан специально для того, чтобы с детва вложить им в головы законы Инфернума и освободить расы от лишних забот. Будет больше времени на работу во благо империи.
Раньше я бы согласился с Айдис. Ее рассуждения верны и настроены на благо, но я уже не мог рассуждать как раньше, ведь сам стал отцом.
– Пошли, Тулек. Я поговорю с ними.
– Много чести, Кирон! Они должны подчиняться законам империи. Не делай из себя посмешище!
Мать встала у меня на пути, буравя недовольным взглядом.
– Законы должны оберегать жителей Инфернума, – позади раздался голос Нирель. Я обернулся и увидел ее на пороге покоев вместе с сыном. – Вы не имеете право забирать детей у родителей. Закройте Твинт и отдайте детей, иначе нам не избежать восстания. Обучать военному искусству можно уже взрослых жителей. Причем по их собственному желанию. Такого не было даже тогда, когда всех женщин называли мау и ни во что не ставили. Дети – это святое. Не надо их трогать. Поменяйте закон.
– Да кто ты такая, чтобы диктовать законы?! Не успела вернуться, уже вмешиваешься в политику! Кирон, поставь свою женщину на место! – кричала мать.
Вот почему я изначально не воспринимал женщин, как равных мужчинам. Они обязательно влезут туда, куда их не просят и все испортят. Было большой ошибкой доверить матери правление и развязать руки. Слишком много полномочий я на нее возложил. Теперь будет трудно все исправить так, чтобы никого не обидеть.
– Я – мать! В отличие от тебя! Я знаю, что такое любить своего ребенка. Ни одна душа не сможет у меня его отнять. Я пожертвую всем, чтобы вернуть свое дитя! Но что ты можешь знать о любви, когда собственными руками изуродовала сына!
Ситуация накалилась до предела. Мать закипала от злости и была на грани превращения.
