— Что значит «нам»? — насторожился Жора.
— Знаешь, меня в нашем разъездном микроавтобусе все время укачивает, я от него отказался, — объявил полковник, — так что, Георгий, мы едем завтра на вашем чудесном авто.
— Ну-у-у, дела, — протянул Мясоедов, — предупреждать надо.
— Вот я и предупреждаю. — Реваев взглянул на Викторию и подмигнул ей. — Надеюсь, Георгий, вы вместе с капитаном Крыловой заберете меня из Бутова в восемь утра?
— Заберем, конечно, — кивнул Жора и запоздало спохватился: — С капитаном? Да она живет на другом краю города! Это ж мне во сколько вставать, чтобы к вам к восьми приехать?
— Знаете, Георгий, — Реваев встал, давая понять, что разговор окончен, — насколько я знаю Викторию, она непременно что-нибудь придумает, чтобы вам не пришлось так рано вставать. Я правильно говорю? — повернулся он к Вике.
Та неожиданно покраснела и, пробормотав невнятное «Так точно», выскочила из кабинета. Что-то ворчащий себе под нос Мясоедов последовал за ней. Реваев проводил их улыбкой.
— Тили-тили-тесто, — продекламировал он и, не закончив фразу, направился к подоконнику. Перед отъездом надо было убедиться, что все цветы, в изобилии растущие в кабинете, находятся в идеальном состоянии.
17 июня этого года
Без пяти восемь черный «лендкрузер» въехал на пустынную улицу коттеджного поселка на окраине Бутова и остановился возле дома полковника. Раздался протяжный сигнал клаксона.
— Вот что ты делаешь? — возмутилась сидевшая на заднем сиденье Вика. — А если тут люди еще спят? Удивительно, что ты у меня во дворе сигналить не начал.
— Уже восемь, все приличные люди на работу едут. А некоторые даже работают, собирая по городу всех кого ни попадя.
— Здесь наверняка полно пенсионеров. А кого ни попадя, это меня и Юрия Дмитриевича? — уточнила Крылова. — Я ему передам твое мнение о нас.
— Вот только не надо обобщать, — возразил Жора, — и откуда здесь пенсионеры, у них денег на такие дома не хватит.
— Но ведь у тех, у кого хватит, у них же могут быть родители?
Дискуссия была прервана появлением Реваева. Полковник вышел из ворот, неся в каждой руке по тяжелой сумке. Жора выскочил из машины, чтобы уложить вещи в багажник. Пожав Реваеву руку, он поинтересовался:
— А вы не слишком много с собой вещей понабрали, Юрий Дмитриевич?
— Нормально, — улыбнулся Реваев, — лето ведь у нас переменчивое. Сегодня жара, завтра холод. Да и почему-то мне кажется, что мы не на три дня едем.
— И откуда столь печальные мысли? — Мясоедов опустил крышку багажника.
Реваев пожал плечами:
— Всего лишь интуиция. Может быть, я и ошибаюсь.
— Может быть.
Мясоедов уселся за руль. Он прекрасно знал, что интуиция редко подводила полковника.
Кольцевая вяло ползла против часовой стрелки, то немного ускоряясь и вселяя надежду, то вновь сбрасывала скорость почти до нуля. Мясоедов несколько раз перестроился из ряда в ряд, затем поняв, что толку от этих метаний не будет, занял крайнюю левую полосу. Медленно ездить он не любил, однако немного утешало то, что внутренняя часть кольцевой автодороги вообще стояла намертво.
Реваев некоторое время созерцал заднюю дверь плетущегося перед ними «ренджровера», затем обернулся к Крыловой:
— Ну, Виктория, что вы молчите? Поведайте, что рассказал вам Интернет о наших фигурантах.
— А вы так уверены, Юрий Дмитриевич, что мы с ним на эту тему общались? — улыбнулась Крылова.
— Не смеши мой руль, Вика. Что мы, тебя не знаем? — влез в разговор Жора. — Да ты по-любому как домой пришла, так сразу к ноутбуку рванула. Еще не факт, что ужинала. Верно я говорю?
— А вы бы, товарищ водитель, смотрели за дорогой и не отвлекались. А то чего доброго у вас руль отвалится, — недовольно фыркнула Виктория, — у вас неверное представление о моей личной жизни.
— Как могут быть представления о том, чего не существует?
Жора поправил зеркало заднего вида, так чтобы в отражении видеть Викторию.
— Георгий, будьте осторожнее, — улыбнулся Реваев, — вы оскорбляете чувства верующих.
— Главное — не оскорбить нашего аналитика, — Мясоедов бросил взгляд на зеркало, обращенное к Крыловой, — а то воткнет мне в спину шпильку какую-нибудь, и все, нет майора Мясоедова.
— Мне кажется, майора Мясоедова одной шпилькой не проймешь, но если сейчас же не умолкнет, то я попытаюсь провести эксперимент. Может, что и получится, — окончательно рассердилась Вика.
— Все, все, — Жора вернул зеркало в исходное положение, — умолкаю. Хотя меня тоже мог бы кто-нибудь похвалить. Я вчера машину помыл и даже чистку салона сделал. Знаете, сколько все это стоит? Но, конечно, кому такие мелочи интересны?
— Если вы закончили, то я позволю себе повторить вопрос. — Реваев добродушно улыбнулся Крыловой. — Что есть по нашим фигурантам?
— Кое-что есть, — Виктория пересела за спину к Мясоедову, так чтобы полковнику было ее видно, — о бывшем директоре Задольской фабрики информации мало, кроме той, что уже была прислана вам в справке. Директором он проработал четыре с небольшим года, до пожара претензий к нему не было. Через пару недель у них с женой будет девять лет со дня свадьбы.
— Думается, отмечать дату он не будет, — прокомментировал Жора, — хотя кто знает, может, еще кого грохнет.
— Детей у них нет, — сухо продолжила Крылова, — жена сейчас помещена в областную психиатрическую больницу. По диагнозу информации нет, надо будет уточнить на месте. Журбин с момента увольнения из обувного холдинга нигде не работает. Живет в частном доме в загородном поселке под Задольском. Пока это все. Теперь информация по Белоусову. Он фигура достаточно публичная, всегда стремился к популярности. «Обувь-Шик» они создали вместе со своим компаньоном Баженовым еще в первой половине девяностых. Надо будет, конечно, запрашивать выписки, но, судя по той информации, что я нашла, изначально они были равноправными партнерами, но затем Белоусов сумел отодвинуть Баженова от управления и последние годы все решал именно он. Так что у Баженова могут быть основания недолюбливать своего партнера.
— От любви до ненависти один шаг, — пробормотал Мясоедов.
Виктория сделала вид, что его не услышала.
— А откуда они пришли в бизнес? — поинтересовался Реваев.
— Они оба бывшие сотрудники. Работали в одном отделении милиции во Владимире. Баженов был оперативником, а Белоусов — инспектором по делам несовершеннолетних.
— Я всегда думал, в ПДН мужики не работают, — удивился Мясоедов.
— Ушли со службы они почти одновременно в девяносто третьем. И почти сразу открыли небольшой обувной цех и первый собственный магазин.
— Капитальчик, значит, был уже, — продолжал разговаривать сам с собой Жора.
