— Действительно, — согласился Константин Афанасьевич, — что-то я растерялся. Два восемь, восемь два, четыре шесть. Запомнил?
— Запомнил, будь здесь. Тут пляжик недалеко. Вернусь, заберу тебя. Все, до скорого.
Синий «порше» стремительно рванул с места, обдав Баженова пылью. Тот махнул рукой вслед удаляющемуся Белоусову и пробормотал:
— Может, и до скорого. Ты бы не зарекался, Коля.
Но Белоусов его не слышал, он на полной скорости гнал по шоссе. Отъехав километров на двадцать, он сбросил скорость. Скоро должен был быть поворот на Гнилое озеро и Борковские карьеры. Увидев нужный указатель, Белоусов решительно свернул с трассы. Около километра еще был неплохой асфальт, но после развилки асфальтированная дорога уходила левее, в сторону озера и дачных поселков. Белоусов тяжело вздохнул и повернул вправо, на грунтовку, ведущую к заброшенным карьерам. Девятьсот одиннадцатый был одной из машин, идеально неподходящих для бездорожья. Николай Анатольевич вовсе не переживал за саму машину, он боялся застрять в какой-нибудь яме и не добраться до оговоренного места встречи. К его счастью, дождей не было уже неделю, дорога была сухая, и «порше» медленно продвигался вперед, периодически цепляясь за кочки. Пару раз по днищу что-то сильно проскрежетало, но двигатель работал уверенно, и Белоусов не стал обращать на это внимание.
На телефон пришло сообщение. Белоусов посмотрел на экран. Это были какие-то координаты, которые прислали с неизвестного номера, и короткая фраза: «Костя, поторопись». Судя по всему, сообщение было адресовано Баженову, что оно означало, он не знал, поэтому продолжил движение. Вспомнив о полученных инструкциях, Николай Анатольевич нажатием кнопки на ходу убрал складную крышу. Теперь похититель мог точно быть уверен, что в машине только Белоусов. Оставалось проехать еще метров пятьсот, но дорога становилась все хуже, и машина двигалась вперед не быстрее пожилого пешехода. Наконец, еще пару раз ударившись днищем о камни, Белоусов добрался до Борковского карьера.
Точнее, карьеров было несколько. Когда-то здесь добывали щебень, но уже несколько лет, как выработка прекратилась, заброшенные карьеры потихоньку заполнялись водой и зарастали камышами. Белоусов вышел из машины, чтобы размять ноги. Вокруг было тихо. Он подошел к краю ближайшего котлована. Воды внизу видно почти не было, заросли камыша заполнили собой почти всю поверхность, кое-где протянули вверх тонкие ветви молодые побеги ивняка. Если сюда тело бросить, то ведь и не найдет никто! Он пожалел, что не захватил с собой оружие. Мимо пролетела огромная стрекоза, чуть не ударив Белоусова по носу. Он отшатнулся и пошел обратно к машине. Откуда-то из-за деревьев послышался негромкий стрекот моторчика. Понять, откуда именно доносится звук, поначалу было невозможно. Белоусов напряженно оглядывался по сторонам. Наконец между соснами мелькнуло что-то красное, и к карьеру выехал мотоцикл с сидящим на нем человеком в шлеме. Мотоцикл остановился в нескольких метрах от автомобиля.
Голос из-под шлема звучал приглушенно:
— Деньги привез?
— Привез. — Белоусов кивнул на «порше». — Где Коля?
— Давай сюда деньги, — потребовал неизвестный.
— Где мой сын? — повторил Белоусов и сделал шаг вперед по направлению к мотоциклу.
— Подожди, — вскинул руку человек в шлеме, — сейчас все будет, подожди минуточку.
Белоусов послушно остановился. Неизвестный открыл небольшую сумку, висевшую на ремне, перекинутом через голову, и достал из нее пистолет.
— Давай деньги. — Черный ствол пистолета выразительно качнулся.
— Где мой сын? — Белоусов сделал еще шаг вперед и упал.
«Оказывается, вокруг было столько птиц. Как же я их не замечал до этого? А теперь они вон расшумелись. Никак не угомонятся. Шуму-то от них сколько. Или это не от них? Господи, при чем тут вообще птицы?» Белоусов открыл глаза. Если вначале боль от пули, попавшей куда-то вниз живота, была столь сильна и внезапна, что он на несколько мгновений потерял сознание, то теперь было просто очень больно. Так больно ему не было никогда, и все же эту боль можно было терпеть.
«Если он сейчас заберет деньги и уедет, то я выживу. Я обязательно выживу». Белоусов не знал почему, но был в этом уверен. Он чувствовал, что рана не смертельна.
Человек в мотошлеме подошел к кабриолету и достал лежавший на заднем сиденье пакет. Открыв его, он, очевидно, остался удовлетворен увиденным, так как не говоря ни слова убрал пакет в небольшой кофр, закрепленный на багажнике мотоцикла. Деньги пересчитывать он не стал. Николай Анатольевич надеялся, что сейчас этот страшный человек наконец уедет, однако этого не случилось. Неизвестный направился прямо к лежащему на земле Белоусову.
— Что, больно?
Лица человека с пистолетом не было видно, однако голос его казался знакомым.
— Где Коля? — вновь повторил Белоусов.
— Ну что ты заладил, Коля да Коля. — Мужчина присел на корточки совсем близко и с силой ткнул стволом прямо в рану на животе.
Белоусов застонал и скрючился от невыносимой боли.
— Больно? Я спрашиваю.
— Больно.
Белоусов тяжело дышал. Сейчас он хотел только одного. Чтобы этот человек в шлеме как можно скорее уехал и оставил его здесь одного. Он уже не был уверен, что у него хватит сил добраться до города. Но это было уже не так важно. Лишь бы наконец остаться одному.
— Кстати, дай-ка сюда телефон.
Неизвестный протянул руку.
Белоусов с трудом извлек из кармана брюк смартфон. Каждое движение причиняло ему резкую боль. Не дожидаясь следующего вопроса, он сам продиктовал пин-код.
— Какой ты стал покладистый, всегда бы так!
Сидящий перед Белоусовым на корточках человек приподнял закрывавший лицо тонированный щиток мотошлема.
— Так это ты, — прохрипел Белоусов, — ах ты, гнида.
Еще один выстрел заставил его закричать. Вторая пуля попала в левую ногу и раздробила бедренную кость.
— Нет, Николай, гнида — это ты, — насмешливо произнес сидящий на корточках человек, — и я тебя раздавлю, Коля. Раздавлю прямо сейчас. Потому что ты жадный, Коля, ты слишком жадный. Кстати, ты знаешь, почему я не привел твоего сына?
Белоусов был не в силах ответить, он мог только стонать от невыносимой боли. Однако все еще мог слышать и понимать то, что ему сейчас говорят.
— Я не привел его потому, что вести больше некого. Его больше нет, Коля. Ник Ник попрощался с нами.
Звериный, полный отчаяния вой вырвался изо рта умирающего человека. Этот вой рвался наружу с такой силой, что сидящий на корточках убийца даже отшатнулся. Этот вой ринулся навстречу летящей в лицо Белоусову пуле, и две яростные, дикие силы столкнулись на мгновение в воздухе. А потом пуля полетела дальше, а вой оборвался.
Человек в мотошлеме вскочил на ноги и прислушался. Птиц, разлетевшихся еще после первого выстрела, слышно не было. Не было слышно вообще никого. Человек медленно поворачивался из стороны в сторону, словно надеясь увидеть кого-то еще, но так никого и не увидел. Тихо выругавшись, он направился к своему мотоциклу.
