Вечером того же дня
— Константин Афанасьевич, я понимаю, вы крайне низкого мнения о сотрудниках следственных органов, но неужели вы думаете, что я могу поверить в весь этот бред, что вы сочинили? — Пахомов закинул руки за голову и откинулся на спинку кресла. — Ну хорошо, вы отдали свой телефон Белоусову. Кто прислал на ваш номер сообщение с координатами места убийства, вы не знаете, и «вопрос закрыт» тоже не вы в ответ посылали.
— Именно так, — устало подтвердил Баженов, — я понимаю, что ваш мозг не в состоянии воспринимать такую сложную информацию, но вы все же напрягитесь. Или вам это не нужно, и обвинительное заключение уже готово. Хотя, о чем я? — Баженов, презрительно скривился. — У нас в стране обычную драку по полгода расследуют. Убийством вы, наверное, года два заниматься будете?
— Константин Афанасьевич, — адвокат заерзал на стуле, — прошу вас, не стоит нагнетать конфронтацию со следствием. Михаил Андреевич пытается во всем разобраться. Ведь верно, Михаил Андреевич?
Иван Антонович Зуевич был одним из опытнейших адвокатов в городе. С Пахомовым он уже был знаком давно и прекрасно знал, что тот, хотя и не глуп, но крайне не любит отступать от однажды выбранной версии.
— Да уж, Константин Афанасьевич, прислушайтесь к словам своего адвоката, — усмехнулся Пахомов, — вы так увлеченно делаете из меня своего врага, что, не ровен час, у вас это получится. Только вряд ли от этого вам станет лучше.
— Надеюсь, вы сейчас не угрожали моему подзащитному? — Зуевич воинственно поправил очки.
— Что вы, Иван Антонович, я, наоборот, пытаюсь объяснить вашему подзащитному, что мы с ним хотим одного и того же, поэтому должны быть в общении друг с другом максимально откровенны. Вы же хотите, чтобы убийца Белоусова был пойман?
Пахомов повернулся к Баженову. Тот угрюмо смотрел в пол.
— Мне все равно, если честно, — холодно отозвался Баженов, — но если это нужно, чтобы вы оставили меня в покое, то, пожалуйста, найдите этого убийцу.
— Я так вижу, вы не очень горюете по безвременно ушедшему, — Пахомов вглядывался в лицо Константина Афанасьевича, тщетно пытаясь увидеть там какие-то эмоции, — но с этим разберемся позже. Сейчас вы мне объясните, как телефон, который якобы был у вашего убитого компаньона, вновь оказался у вас?
Баженов долго молчал, а затем медленно покачал головой:
— Я не знаю, не знаю. Это выше моего понимания. Когда Николай уехал, я спустился к реке, посидел некоторое время на берегу. Затем подумал, что он на «порше» не сможет ко мне проехать. А с дороги меня видно не было. Белоусов такой человек, он спокойно может, мог, точнее, остановиться на обочине, немного постоять и уехать. А потом сказать, что не нашел меня. И тогда я пошел обратно к дороге. На насыпь я подниматься не стал. Сел внизу, чтобы было видно, если Белоусов появится, и так сидел довольно долго. А потом телефон стал звонить.
— Какой телефон? — ласково уточнил Пахомов.
— Мой телефон, тот, который я отдал Николаю. Он лежал в траве недалеко от меня, метрах в десяти, и звонил. Я еще не сразу понял, что это звонок с моего телефона, думал, где-то рядом машина остановилась, и музыка доносится. А когда встал, гляжу, машин не видно поблизости, а звук вроде с земли идет. Ну так и оказалось, телефон недалеко от меня на земле был, только ближе к дороге.
— Угу, — кивнул Пахомов, — ближе к дороге. И откуда он там взялся, ваш телефон?
— Да не знаю я, — Баженов наконец оторвал взгляд от пола и взглянул на следователя, — я сидел задумавшись, кто-то мог подбросить.
— Угу, — повторил Пахомов, — подбросить, а вы, конечно, ничего не заметили?
Баженов снова уставился в пол.
— Если бы я что-то видел, я бы обязательно вам сказал. Или вы что, хотите, чтобы я что-то сочинил? Да это проще простого. Остановилась какая-то белая машина, марку не разглядел, но седан — это точно, и из нее выкинули телефон, а машина уехала. Так устраивает? На мосту, кстати, камера есть, можете проверить, по-любому какая-нибудь белая машина в это время проезжала.
— Мне это записать как ваши официальные показания? — невозмутимо поинтересовался Пахомов.
— Делайте что хотите, вам правда все равно не нужна, — махнул рукой Константин Афанасьевич. Рука его, не закончив движение, замерла в воздухе. — Подождите. Я вспомнил. — Он вскинул голову и улыбнулся Пахомову, а затем Зуевичу. — Останавливался человек на мотоцикле или мопеде, ну или как там это сейчас называется.
— На скутере, — подсказал Зуевич.
— Знаете, скорее всего, это был мотоцикл, мне его плохо видно было, только что-то красное. Но, когда он потом отъезжал, мотор так ревел громко, мне кажется, скутер так не может. Он остановился помочиться. Ну в смысле парень, вы поняли?
— Продолжайте, — поторопил его Пахомов.
— Я не знаю, может, он меня не видел, а может, ему все пофиг было, но он встал прямо лицом в мою сторону и начал штаны расстегивать.
— Вы лицо видели? — перебил его Пахомов.
— Не видел я ничего, — отрицательно покачал головой Баженов, — он в шлеме был, и стекло там такое темное лицо закрывало. Он как начал молнию руками дергать, так я и отвернулся, чтоб на него не смотреть. А повернулся уже только тогда, когда телефон зазвонил.
— Сколько времени прошло с того момента, как вы отвернулись?
— Точно не скажу, — пожал плечами Константин Афанасьевич, — минут пять, не больше.
— В какую сторону потом уехал мотоцикл, вы, конечно, тоже не видели? — вздохнул Пахомов.
— Нет, не видел. Но сидел я по ходу движения в сторону города.
— Проверим камеры на мосту, — Пахомов задумчиво потер рукой подбородок, — хотя у всех этих мотоциклистов номеров отродясь не было. Плохо это, Константин Афанасьевич, очень плохо, — он подмигнул Баженову, — если бы это и впрямь белый седан был, то мы бы хозяев по номерам нашли. А так шансов мало, и это при условии, — он сделал паузу, — что вы мне сейчас правду говорите.
— А вы в этом судя по всему очень сомневаетесь. — Радость от того, что он смог что-то вспомнить, уже исчезла с лица Константина Афанасьевича.
— Работа такая, знаете ли, во всем сомневаться.
Пахомов придвинул к себе бумаги и принялся заполнять протокол допроса.
Глава 7
24 июня этого года
— Здравия желаю, товарищ полковник. — Пахомов излучал хорошее настроение и был не прочь поделиться им с окружающими.
Реваев покосился на вошедшего Пахомова и, не предлагая ему присесть, недовольно спросил:
— Вы Баженова вчера зачем задержали?
Пахомов замер. Улыбка медленно сползла с его лица.
— В смысле как «зачем», товарищ полковник? У меня, как у следователя, ведущего это дело по убийству Белоусова, есть все основания предполагать, что именно Баженов является убийцей своего компаньона. Я, конечно, понимаю, Юрий Дмитриевич, что вы, очевидно, придерживаетесь другой точки зрения, но прошу прощения, вы ведь ведете дело Шнейдер. Никаких оснований объединять эти дела нет, а раз так, я, как следователь, являюсь фигурой процессуально самостоятельной и имею полное право задержать подозреваемого. Кстати, суд только что поддержал мою правоту и вынес постановление об избрании меры пресечения подозреваемому в виде ареста сроком на два месяца.
