— То есть этих денег ее сын не получит?
— Нет. Когда я увидела такое движение средств, то стала проверять все перечисления именно на эту фирму. Так вот, они начались три с половиной года назад, почти сразу после регистрации Shoeman Investment. Причем за последние три года туда было переведено больше пятидесяти миллионов. Долларов.
— Вот кому-то счастье перепало, — присвистнул Жора, — знать бы еще кому.
— Если Юрий Дмитриевич позвонит руководителю управления, то пограничники дадут ответ в течение суток, — хитро улыбнулась Крылова, — хотя сейчас счета можно открывать и удаленно, но, я думаю, в данном случае владелец счета летал в Эмираты лично. Достаточно проверить членов совета директоров, ну и саму Белоусову на всякий случай.
— Да у нас все, кому не лень, в Эмираты греться летают. — Мясоедов сомневался, что все окажется так просто.
— Вот и узнаем, кому не лень, — отрезала Крылова. — Юрий Дмитриевич, вы же сделаете запрос?
— Хорошо, — кивнул Реваев, — сделаю.
— Замечательно, — Крылова удовлетворенно улыбнулась, — но это еще не все.
30 июня этого года
В кабинете вице-президента, а ныне исполняющего обязанности руководителя обувного холдинга, на взгляд Виктории, всего было чересчур. Чересчур броско, чересчур современно, чересчур бездушно. Чересчур огромным был и стол из стекла и металла. Сидящий за ним Герасимов казался Крыловой несуразно маленьким. Она подумала о том, что и он ее, очевидно, воспринимает именно так. Маленькой и беспомощной. Примерно так она сама себя и ощущала.
— Я посмотрела ваших контрагентов, Валерий Петрович, интересная получается ситуация. В Эмиратах зарегистрирована компания Shoeman Investment. Судя по названию, компания инвестиционная. Однако, насколько я могу видеть по движению средств, переводятся они только из предприятий холдинга, а не наоборот. По сути, это кубышка.
— Что из того? — нисколько не смутился Герасимов. — Вы же видите только внутренние счета предприятий группы и те движения средств, которые связаны с этими счетами. Есть несколько сотрудничающих с нами компаний в разных странах мира, средства между которыми перемещаются в зависимости от текущих потребностей.
— Под «сотрудничающими компаниями» вы подразумеваете собственные заграничные счета холдинга, зарегистрированные на аффилированных лиц?
— Я бы не стал формулировать именно так.
— Почему? Хорошая формулировка. Четкая. А главное, соответствует действительности.
— Я не буду с вами спорить, — вскинул руки Герасимов.
— Не надо. А зачем так много фирм за рубежом, неужели одной-двух недостаточно?
— Мы работаем со множеством иностранных поставщиков из самых разных стран мира, — пояснил Валерий Петрович, — нам удобно, когда деньги уже находятся в странах наших контрагентов, это упрощает расчеты.
— Допустим. Но никогда не слышала о том, что в Эмиратах занимаются обувью. Разве оттуда вам что-то поставляют? А денег туда уходит почти столько же, как и в Шанхай. Странно, не правда ли?
— Не правда, — Герасимов недовольно скривился, — вы слышали про такое понятие, как международный финансовый центр? Так вот международный финансовый центр — это уже не Гонконг и не Лондон. Это Дубай. Именно там идет большинство расчетов за нефть, золото, алмазы.
— Китайские босоножки, — подхватила Крылова.
— И китайские босоножки. Вы напрасно иронизируете. Эти самые китайские, как вы говорите, босоножки, производят компании, сопоставимые по размаху с нашими естественными монополиями. А может быть, и крупнее. И многие из них имеют представительство в Эмиратах и счета в местных банках. Китайцы, знаете ли, тоже не хотят хранить все деньги под крылом своей любимой компартии.
— А вы тоже, значит, не хотите?
— Что именно? — не понял Герасимов.
— Ну как, что? Хранить под крылом.
— Нет, знаете ли, не горю желанием. Вы уж меня извините, но сегодня утром ты под крылом, а к вечеру уже в коготках. Лучше летать подальше от крупных птиц.
— Понятно. А кому принадлежит Shoeman Investment? Кто контролирует счет?
— Этого я вам не скажу. Именно для того и существуют эта и подобные ей компании, чтобы иметь возможность не разглашать бенефициаров.
— Секрет, значит… Я так и думала. А Никитина имела доступ к этому секрету?
— С чего бы вдруг? — вскинулся Герасимов. — Это совершенно не в ее компетенции.
— С чего? Но она ведь входила в совет директоров, — в свою очередь удивилась Крылова.
Дребезжащий смех отразился от полированной стеклянной поверхности стола.
— Совет директоров является, точнее, являлся до гибели Николая Анатольевича сугубо декоративной конструкцией. Был собственник, который решал все ключевые вопросы. Остальные работали в рамках своих полномочий. Не более того.
— А не могло быть так, что кто-то свои полномочия немного превысил и Никитина об этом узнала?
— И ее за это убили, — продолжил ее мысль Герасимов. — Знаете, это уже перебор. Наше предприятие всегда старалось беречь свои маленькие секреты, но говорить о том, что за них кого-то могли убить, это уже нонсенс. Я больше не буду продолжать с вами эту беседу, она идет в очень странном направлении.
— Это ваше право, Валерий Петрович. Так же, как у меня есть право пригласить вас в Следственный комитет, где вам придется продолжить этот неприятный для вас разговор. Можете быть уверены, этим правом я обязательно воспользуюсь, причем в самое ближайшее время.
— Тогда до встречи, — мрачно отозвался Герасимов, — надеюсь, что сейчас вы покидаете наш офис?
— Не угадали. У меня есть еще пара вопросов к руководителю службы безопасности. Вы, случайно, не знаете, ваш друг на месте?
— Гуревич? Понятия не имею, — пожал плечами Валерий Петрович, — должен быть на месте, но он часто уезжает. И с чего вы взяли, что он мой друг?
— Ну как же, вы ведь так любите с ним вместе летать в Дубай, — усмехнулась Крылова, увидев, как побледнел Герасимов, — несомненно, в рамках своих полномочий. Где, кстати, его кабинет?
— В этом же здании, этажом ниже. Спуститесь по лестнице и налево. Все левое крыло это служба безопасности, — холодно процедил Герасимов.
— Вы очень любезны, Валерий Петрович, — улыбнулась ему на прощание Крылова, — а ведь странно, да? Такая большая служба безопасности, а опасности прямо на каждом шагу. То пожары, то убийства, то похищения. Недорабатывает безопасность ваша, Валерий Петрович. Встряхнуть их надо, как вы думаете?
— Я непременно над этим подумаю. — Герасимов не мог дождаться, когда говорливая посетительница наконец покинет его.
— Подумайте, Василий Петрович, подумайте. Ну до встречи! До скорой нашей с вами встречи.
Крылова была уверена, что, как только она вышла из кабинета, Василий Петрович немедленно позвонит Гуревичу. Это ее нисколько не смущало. Звонок Герасимова в данном случае будет означать только одно: Гуревич начнет нервничать на две минуты раньше. Может быть, это именно то, что ей сейчас нужно.
