Мясоедов увидел, как впереди вновь зажглись стоп-сигналы, однако теперь машина Журбина не просто затормозила, а остановилась. Водительская дверь распахнулась. Журбин выскочил из машины и, метнувшись к стене, исчез из виду.
Мясоедов чертыхнулся. Он отчетливо видел, что убегающий мужчина держал в руках предмет, удивительным образом похожий на охотничий карабин.
— И этот при оружии? Дурдом какой-то.
Мясоедов сбавил скорость и остановился метрах в двадцати от машины Журбина. Достав оружие, Мясоедов выскочил из внедорожника. Как оказалось, беглец побежал не к самой стене, а к здоровенным железным воротам, перекрывавшим дальнейший проезд, одна створка которых была наполовину распахнута. Ворота были почти полностью покрыты ржавчиной, похоже, последний раз их красили лет тридцать назад, если не больше. Пробегая мимо, Жора разглядел слабый след огромной пятиконечной звезды на одной из створок. Судя по всему, дорога привела их к давно заброшенной воинской части.
Миновав ворота, Мясоедов на мгновение замер. Между двумя полуразрушенными кирпичными зданиями, когда-то служившими казармами, мелькнула спина убегающего человека. Жора бросился вперед и тут же угодил в заросли высоченной, в человеческий рост, крапивы. Не сбавляя скорости, он стремительно промчался через них, выставив вперед локти и прикрывая лицо. Мясоедову оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы наконец выбраться на покрытый бетонными плитами плац, когда он споткнулся о торчавшую из земли арматурину. Жора упал, выставив руки вперед, и тотчас же, отчаянно матерясь, вскочил на ноги. Обожженные крапивой ладони мгновенно покраснели и нестерпимо горели. Наконец выбравшись из зарослей, Жора еще раз осмотрелся, но уже никого не увидел. Он пробежал вперед еще метров сорок до угла здания, возле которого он последний раз заметил Журбина, и, остановившись, прислушался. Пару секунд он стоял в полной тишине, а затем из ближайшей к нему казармы донесся неясный звук, словно что-то металлическое упало на бетонный пол и покатилось по нему, периодически позвякивая. Мясоедов заскочил в ближайший оконный проем, но никого внутри не увидел. Промчавшись через все пустое здание, Жора выскочил с его противоположной стороны и успел заметить Журбина, забегающего в соседнюю казарму. Бежать через полуразрушенные постройки приходилось, чтобы вновь не оказаться в густых зарослях крапивы, обильно разросшейся на всей территории заброшенной воинской части. Журбину, одетому в рубашку с коротким рукавом, продираться сквозь жалящие со всех сторон кусты не хотелось.
В несколько прыжков преодолев расстояние между зданиями, Жора заскочил в следующую казарму. Почти все внутренние перегородки в ней были давно разломаны, и бежать по полу, заваленному обломками кирпичей и бетонных блоков, было неудобно.
— Журбин, стой! — выкрикнул майор и выстрелил в огромную дыру в прогнившем межэтажном перекрытии.
Пуля, не встречая на своем пути никаких препятствий, достигла кровли здания, пробила шифер и унеслась в небо.
Журбин остановился. Однако остановился не сразу. Он сделал отчаянный прыжок в сторону и замер за обломком бетонной плиты, который никак не мог упасть, упираясь одним своим краем в стену, а другим в бетонную колонну.
— Выходи, я тебя вижу, — усмехнулся Мясоедов, делая шаг к загнанному в угол беглецу.
— Я тебя тоже.
Пуля ударила в колонну совсем рядом с головой Мясоедова. Бетонный осколок с силой ударил в ухо, и Жора почувствовал, как теплая струйка крови поползла по его шее. Он поспешил укрыться за колонной. Несколько раз набрав полные легкие воздуха и медленно выдохнув, Жора выставил пистолет из-за колонны и, не целясь, дважды выстрелил в сторону Журбина. Судя по всему, это не произвело особого впечатления на беглеца. Почти в то же мгновение, когда Жора делал второй выстрел, пуля, выпущенная из карабина, ударила в колонну чуть выше руки, сжимавшей рукоять пистолета.
— Он еще и снайпер, — пробормотал майор, плотнее прижимаясь к защищавшему его бетонному монолиту. — Мама, за что мне все это?
Он почувствовал, как сердце бьется в груди с такой неистовой силой, что его удары отдаются в ушах. Жора вновь несколько раз глубоко вздохнул и попытался заставить свое сердце биться медленнее. После пятого выдоха, поняв, что ничего не получается, он выкрикнул:
— Журбин, давайте без глупостей. Я, конечно, крупная мишень, но и сам стреляю неплохо.
Журбин молчал, затаившись в своем укрытии.
— К тому же вы ведь убиваете только тех, кому мстите. Верно? А мне мстить не за что. Я вам ничего плохого не делал.
— А что же вы делаете сейчас? — нервно выкрикнул Журбин. — Мне, кажется, ничего хорошего ваше общество не сулит.
— Сейчас я пытаюсь с вами договориться, чтобы вы положили карабин, и тогда мы с вами поедем в Следственный комитет, где сможем нормально пообщаться. Без оружия.
— Вы же знаете, что если я с вами пойду, то уже никогда не выйду на свободу. Никогда!
— Не драматизируйте, — Мясоедов осторожно выглянул из-за колонны, но Журбина увидеть не смог, — я думаю, суд учтет ваши мотивы.
— Что он учтет — мотивы? Вы шутите? Вы даже не захотели учесть беременность моей жены. Если бы ее не арестовали, у нас сейчас уже был бы ребенок. Вы слышите? У меня был бы сын.
Мясоедов сделал осторожный шаг вперед, пытаясь увидеть Журбина. Под ногой что-то негромко хрустнуло, и Жора отпрянул назад, под защиту бетона.
— Послушайте, того, что случилось с вашей женой, никто предусмотреть не мог. Ее ведь даже не арестовали, наверняка суд отправил бы ее домой, под подписку.
— То есть мы сами во всем виноваты, я правильно понял?
— Я не говорил этого, Журбин.
— Разве? А что же вы тогда говорите?
— Не знаю, я не большой мастер по разговорам, — Жора опустился на бетонный пол и сел, прижавшись спиной к колонне, — но слишком много людей погибло во всей этой истории. Слишком много, вам так не кажется?
— Мне кажется, эти люди были сами виноваты в своей смерти.
— И Баженов?
— Баженов, возможно, и нет. Но и я этого не хотел. Моей вины здесь нет тоже.
— Не хотели? Или не думали, что такое возможно? Вы же специально спрятали ребенка в подвале здания. Хотели, чтобы мы его помурыжили немного? А что у него сердце слабое, не знали. А он раз — и умер. Белоусов ведь тоже не думал, что так все обернется. Он только хотел получить свои деньги.
— Не смейте меня с ним сравнивать! — разъяренно выкрикнул Журбин. — Не смейте сравнивать меня с этой мразью. Из-за него я лишился ребенка. Мы столько лет его ждали. А Таня? Вы видели, что стало с Таней? Она не узнает меня! Она уже никогда не будет нормальным человеком. Она никогда больше не улыбнется мне, не назовет по имени. Никогда, понимаете вы это?
— Знаете, Игорь… Вы же не против, если я буду звать вас Игорь? Меня, кстати, Георгий зовут. А то мы уже столько общаемся, а даже не познакомились. Так вот, Игорь, у меня ощущение, что вам не столько Таню жалко, сколько себя самого.
