— Милый! Неста не могла! Даже не думай! Зачем ей это надо?
— Зачем? Я могу назвать минимум три причины, но действительно было бы проще сделать иначе. Хотя… Сфера Удержания создаётся щелчком пальцев, проще некуда. Терезочка, у тебя не было видения?
— Нет. Я просто так спросила. Женихов среди наследников герцогств больше не осталось. В Гильдии все сильно ниже рангом. Значит, придётся оставаться старой девой. Когда я умру бездетной, — тут девочка горестно всхлипнула, — герцогство достанется кому-то из моих двоюродных братишек. Я буду играть с их детишками и сама выберу наследника.
Слёзы набухли в уголках глаз, но Тереза стойко держалась. Лишь вернувшись в детскую, она смахнула влагу и сказала мишке:
— Мама заставит тётю ответить за разрыв со Стахом. А кто по настоящему виноват, я им никогда не скажу.
Разговоры
— Тихий всем членам Государственного Совета послал по три лавандового и по баночке жемчужного. А мне ещё дополнительно передал, на что, ещё при покойном Государе, я ему реагенты давал. Правильный мальчик, слово держит, с ним можно иметь дело.
— Да! Малыш боевой. Мне тут служители нашептали… Его камердинер им похвастал. Барон оказался таким проказником! Служанку себе выписал. Из гарема. Негритяночку! Нетронутую. Сама чёрная, только зубы, да белки глаз и видно. Ой, шалун! Правильно Его Милость говорил — гадкий мальчишка. Он ведь принцу двух простолюдиночек из молоденьких гимназисточек смог представить. Такие были, понимаешь, невинные красотулечки!
— Ходок! Хорошо хоть за девками о делах не забывает. Пока какая-нибудь не окрутила, самое время погулять. Вот я помню в бытность мою… Хи-хи! До сих пор жена не знает!
— Эх, молодость-молодость!
* * *
— Представляете? Так рада была, так рада, даже когда благодарила, до крови укусила! Я одну лаванду жене, другую ей.
— А жемчуг с третьей лавандой кому? Небось, той, из оперетки?
— Жирно такое актриске будет! Золотой брошью с каменьями обойдётся! Я в запас припрятал. Пригодится. А вы как?
— Как-как! У меня дома жена, да внучка на выданье. Тут посторонних не задаришь, домашние женщины не поймут. Я вот думаю, надо бы на заседании… при случае, конечно… к слову… ещё попросить. Я ему послал чего, отдарился.
— И я о том же думал. Барон молодой, но деликатный. Не откажет. Обер-цалмейстер ещё при прежнем государе подсуетился — дал, что для зелья потребно. Так Тихий ему, канцлеру и аншефу по несколько коробок наварил. Думаю, нам тоже никак не откажет.
— Конечно, не откажет!
* * *
— Ну вот какой из титулярного камергера член Госсовета? Это он всё своими кремами, да лысиноубирателями добился! И этими… коктейлями камер-юнкера… Гадость! Такая гадость!
— Тут ты не прав! Знаешь ли, я в клубе пробовал. Свежо и оригинально. Даже при Дворе ими не брезгуют, про салоны и не говорю. Очень ничего!
— Да! Ничего! Ничего такого, чтобы в Государственный Совет вводить! Идиотизм! Полный идиотизм!
— Ты того! Говори, да не заговаривайся! Ты кого идиотом называешь, а? Кто Тихого на должность поставил? Государь! Значит, по-твоему, Его Величество кто?..
— Ты меня не понял! Я в положительном смысле этого слова… Совсем не то, что ты подумал вначале.
— Смотри у меня! Сам знаешь — двое виноватых в разговоре. Один болтает, другой слушает. А прав из них тот, кто самым первым охранителям доложит.
* * *
— Лаурочка, душечка! Так мы приедем к тебе завтра? Ну, давай приедем! Не жмись! Сестрёнка вся извелась, хочет героя увидеть.
— Даже не знаю…
— Зая, давай! А я тебе сплетню про твоего рыцаря расскажу!
— Какую?
— Он послал иноземному шаху зелье, а тот ему отдарился чернокожей принцессой! В полон из дикого племени людоедов взяли и в гареме воспитывали для случая. Вот Тихому её и подарили. Наложниц-то у нас нет — обозвали личной служанкой.
— Врёшь, поди?!
— Врать-то мне зачем? Все служители только про это говорят. Тихий только её… только с ней ночь провёл, подарил шкатулку золотых вещиц и сундук с приданым.
— Это он мог… Он, да… щедрый. Как вообще можно с такой! С чернокожей людоедкой! Не понимаю я этих мужчин! Не понимаю!
— А чего их понимать? Кобели!
* * *
— Мамочка! Ты говорила с папулечкой про Тихого? Ранбранды свою дочь за голоса продали, мой герой стал совсем свободен.
— Мы с отцом обсуждали твои слова. Ты точно всё решила? Не передумаешь? А то дело сложное, придётся многим в глаза лезть. К Его Величеству надо обращаться, Дворянскому собранию ранний брак династическими соображениями обосновывать. Дорого это и весьма непросто.
— Зато Стах уже Член Государственного Совета. Представляешь, как он папочке помочь в его делах сможет?
— Не только, малышка. Не только. Но отдавать ему графство в нашем герцогстве стоит только под конкретные и очень серьёзные обязательства, даже скорее обеты, с его стороны. Давай, мы сначала тебя с ним познакомим, а только потом продолжим разговор.
— Мамулечка! Давай! Когда?!
— Надо так, чтобы вы не только случайно встретились, но ещё и успели поговорить.
* * *
— Тихий вернулся и опять на гимнастике будет в одних штанах скакать.
— И что? Ты опять за ним станешь подсматривать? Узнает Лаурка, что ты за её рыцарем подглядываешь, она тебе задаст!
— Не узнает! Кто ей скажет?
— Кто-кто… Кто-нибудь из тех же служителей, что тебя смотреть водит.
— Побоятся! Я прогневаюсь!
— Подумаешь! Тебе всего 12 лет! Кто тебя серьёзно воспринимает?
— Воспримут! Куда денутся?! Лаурка замуж выйдет и уедет, а я здесь останусь. Тогда они у меня попляшут! Или лучше сделаю…
— Как?
— Мала ещё, такими вещами интересоваться!
— Ну скажи! Интересно же! Мне ведь целых десять лет!
— Я к тёте Мариане ходила маленьких смотреть. К ней каждый день мама Тихого приезжает, с малышами сидеть. Я подслушала, завтра они барона позовут. И тут я такая… невзначай приду.
— Ты хитренькая!
* * *
— Между прочим, мальчик уж слишком независим. И это плохо — нет на него рычагов давления, кроме отца с матерью. Да и через них не так чтоб очень — уж совсем сильно не надавишь, кровником магистру я точно становиться не хочу.
— Земли у него тоже захватывать бесполезно, чтобы отбить ему и полк, и два дадут. А вот башню атаковать вполне возможно.
— Там только волшебники нормально жить могут. Да и то… Сыро, холодно, ветрено. Зачем ему башня?
