— Вы сначала у Государя разрешения спросите. Я так очень не против подраться, однако ослушаться воли Его Величества не могу. У нас, знаете ли, против приказа короля не идут, у нас корононосителя уважают.
Стайка подоспевших гвардейцев-кавалергардов внимательно рассматривает наглецов, один даже спрашивает:
— Барон, это личное? Или нам тоже можно присоединиться к дуэли? Господа, вы же нам не откажете?
Конец прогулки оказался скомкан. Я согласился взять кавалергардов в долю, и они остались договариваться со скандалистами. Как меня просветила баронесса, по странному стечению обстоятельств, к нам подошли лучшие мечи Лейб-Гвардейского кавалергардского полка. И не только. Например, заговоривший со мной капитан три последних года признавался лучшим клинком всей Гвардии. А самый молодой, подпоручик, в своё время завоевал первое место в соревнованьях среди юнкерских училищ.
Уверен, кавалергарды, просто так гуляли по парку. Небось, у них весь полк по цветочкам фанатеет. Ботаники они, понимаешь. А на скандал из интереса посмотреть подошли, без всякой задней мысли. И услышав про дуэль, сами решили подраться. Ведь таки гвардейцы, упустить такой удобный случай никак не могли. Подраться с иностранцами и покрасоваться перед дамами — это прекрасно! А тут не надо искать повода.
Во Дворце к нам вышел Государь, уже осведомлённый о ссоре. Немного посетовал на меня Эдмунду:
— Верный человек. Хороший исполнитель. Но туповат… Да, туповат. У него в голове только две извилины — пробор в волосах и след от фуражки. Я, конечно, разрешаю дуэль, но очень прошу передать своим людям, чтобы больше не связывались с Тихим. Он шуток совсем не понимает.
Драться решили любым оружием, но кинжал мне запретили, велели взять меч или другое нормальное оружие. Лаура сделала вид, что не слышала слов скандалиста, но очень на него обиделась. Надулась и велела:
— Стах, победи этого хама! Я хочу его голову!
Я ничего не ответил, лишь склонился в поклоне.
Драться решили здесь же, в Крепости. В Синем Дворце есть подходящий фехтовальный зал для подобных случаев. Противников и кавалергардов привели.
Бои решили проводить без щитов и любой защиты, дуэлянты дерутся в рубахах, оружие любое клинковое. Мой оппонент разорялся: "Мы бьёмся насмерть!". Похоже, остальные пары решили так же.
Мне брать кинжал запретили, а с мечами я не силён — непрофильные они для меня. Кроме! Есть одно исключение — ниндзято. Им и колоть, и рубить можно… Хотя не столько рубить, сколько резать. Есть ещё одно преимущество. Мой противник против меня с двуручом заявился. У ниндзято лезвие не слишком длинное, зато одним поворотом ножны к рукояти пристёгиваются, получается своего рода нагината. Всё-таки молодцы сценаристы в Голливуде, прекрасное оружие придумывают, я такой трюк в нинзюковском фильме с Дудиковым видел, или ещё с кем. Для гарантии победы накладываю на себя Верный Удар, моя первая следующая атака почти наверняка попадёт в цель.
Дуэль
Государи сидят на смотровом балкончике, с жёнами, на первом ряду. Лаура между папой и женихом. За ними высшие чины и первые члены делегаций. Дуэлянты внизу, в разных концах зала. Секунданты с ними.
Первый бой — мой. Стою весь такой красивый, на мне белейшая шёлковая рубаха с кружевным воротником и манжетами. В одной руке меч, в другой ножны. Противник одет победнее. Рубаха из простого полотна, без ворота и… ну, хорошо поношенная. Двуручный меч на плече.
Формально нам предлагают решить дело миром. Миром… Перед пятью государями! Так опозориться никто не захочет, проще будет сразу умереть. Хотя можно помириться, от сраму сразу попросить отставку и сбежать в поместье, если оно есть.
Сигнал. Салютую клинком. Противник против всех правил показывает мне неприличный жест. Ну-ну… Разозлить меня хочет покойничек.
Второй сигнал. Ускоряюсь. В перекате пристёгиваю ножны и перехватываю оружие. Выхожу из переката слева и чуть сзади противника. Верный Удар помогает попасть точно в намеченную цель. Лезвие разрезает хребет вместе с шеей. Фонтан крови отбрасывает голову. Уклониться не удалось, меня тоже окатило. Меч уже отделён и убран в ножны.
Лаура же требовала его голову? Вот она! Но не за волосы же её нести? Грязно и неприлично. Эх! Была не была! Скидываю рубаху, заворачиваю в неё отрезанную голову. С голым торсом не то что прилично ходить, но особого запрета нет. Кланяюсь сюзерену и показываю получившийся узел. Девица бледная, вцепилась в руку жениха.
— Стах! Я же в фигуральном смысле сказала, что хочу его голову! — заявляет она мне.
— Виноват! Глуп! Не понял! — отзываюсь я.
— И вот так всегда! — жалуется соседям Его Величество. — Что ни прикажи — исполнит, но покойников оставит… Его некоторые за спиной уже зовут не Стах Тихий, а Страх Тихий. Или даже Тихий Ужас.
Женщины смотрят на меня, как на диковину. Одна непроизвольно облизывается. Слышу шепотки:
— Полный отморозок! Монстр! Красавчик! Какие мышцы! Я его уже хочу!
Кровь засыпали песком, я отошёл в угол к кавалергардам. Один показал большой палец, другой тихонько шепнул:
— Так этих гадов и надо давить!
Служители подали полотенце, вытереться от крови, и чистую рубаху.
Вторая пара вышла на исходные позиции. Капитан трижды выбивал меч из руки партнёра и давал его поднять. Причём на третий раз кольнул наклонившегося в ягодицу. В принципе, по правилам первая кровь есть, можно было бы сдаться и просить прекращения боя, но от обиды противник бросился в атаку и наткнулся на остриё. Второй покойник.
Поручик убил своего первым же выпадом. Подпоручик поразил врага в кадык. Пятого можно было брать голыми руками, но Государь посоветовался с Эдмундом и прекратил дуэль. Сказал:
— Хватит! Мне дворяне живыми нужны!
Не думаю, что наши противники были полными неумехами. Они боевые офицеры, однако фехтовать в бою редко приходится. У кавалергардов боевой опыт может и поменьше, но в фехтовальном зале они завсегдатаи. В общем, урок преподали, теперь едва ли про нашу принцессу кто-то что неуместное захочет сказать. Ещё резон — раз урок был наглядно-показательным, то и оппозиция к великому герцогу притихнет. А то решили, что раз они обстрелянные фронтовики, то мы почти штафирки, и управы на них не найдём. Найдём! Дадут приказ, я опять головы буду резать.
Эдмунд
В парадном кабинете Красного Дворца стояли понурые свитские. Великий герцог мерно прохаживался перед ними.
— Так вы думаете — барон голову отсёк, потому надо его считать несдержанным? Зря! Он магистр магии по Школе Огня. Был бы несдержанным, всю компашку ещё в парке бы спалил к свиньям собачим. Одним заклинанием. Редкого хладнокровия парень. Я, если бы был боевым волшебником, точно бы не сдержался. И, чувствую, сейчас не сдержусь.
