Он разволновался. Стал подергивать ногой и суетливо поправлять свою накладочку. Если Василий хотел выбить Коцмана из колеи, ему это удалось. Наташа была уверена, он не играет.
— Неужели Пашка ее раздобыл? — Дмитрий говорил с собой — не с кем-то из присутствующих. — Но где? Как? И почему не поделился со мной?
— Вы ему не друг, не любовник и не родственник, — напомнил Слава.
— Да, но именно я рассказал ему о Бамболе. А мне отец. Ему, в свою очередь, дядя Давид. Он тоже увлекался куклами. Работал обувщиком. До революции шил на заказ штиблеты для великосветских пижонов. Слыл лучшим матером Москвы. После — ставил заплатки на изношенные башмаки да подбивал каблуки. Специально не выпячивался, чтобы выжить. Типа Корейко из «Золотого теленка». Имелось у него золотишко и бриллиантики. Не успел вовремя уехать из России и стал ждать лучших времен. Не дождался. Умер во сне, скоропостижно. Его сестра, моя бабка то есть, жила в соседней комнате коммуналки вместе с мужем и сыном (а когда-то вся квартира принадлежала Давиду). Где покойный хранил сокровища, она не знала. До сих пор где-то покоятся. Но маленький Иосиф унаследовал страсть дяди к куклам и его знания. Именно старый обувщик указал на фото малышки Анны-Марии Муссолини с Бамболой, которое сейчас мелькает в интернете. И рассказал предысторию. Сам он обожал игрушки из кожи. Особенно индейцев. Но интересовался всеми.
— Если бы вы завладели Плохой куклой, вы бы ее продали? — спросил Василий.
— Естественно. Я не арабский шейх, чтобы позволять себе такие игрушки.
— А Павел?
Коцман задумался. Потеребил свою пухлую, дрябловатую нижнюю губу.
— Знаете, как я отвечу? Он оставил бы ее на время, но тоже продал бы.
— Наигравшись?
— Налюбовавшись. Павел был увлеченным коллекционером. И в то же время человеком, жаждущим наживы.
— На что ему так были нужны деньги?
— Вы уже задавали мне этот вопрос. И я отвечу, как раньше, не знаю. Мы не обсуждали личные темы.
— Но вы могли бы предположить? Вот вы, к примеру, дорого одеты, у вас отличные украшения. Приехали вы на немецкой машине. А Иванов жил в скромной квартире, передвигался на метро; судя по содержимому холодильника, питался скудно.
— Павел имел дорогое хобби.
— Но он продал трешку в центре, а сам переехал в кошатник, который ему достался в наследство.
— Что вы говорите? Не знал. А кем ему приходилась кошатница?
— Родственной связи между ней и Павлом мы не обнаружили. Остальные проверяются. — И вопросительно глянул на допрашиваемого. Хотел, чтоб тот озвучил, как его и просили, свои предположения. Но тот Василия с Вячеславом не порадовал.
— Я честно ничем вам не могу помочь. А гадать не хочу. Можно мне уже поехать домой? Я устал.
Опера переглянулись. Василий кивнул, и Слава Коцмана отпустил.
— Надеюсь, я вам помогла? — спросила Наташа, едва за ним закрылась дверь.
— В любом случае спасибо вам огромное, — ответил ей Василий.
— Но вы ему поверили? Мне кажется, Дмитрий был убедителен.
— Мошенники очень хорошие артисты.
— Мы больше не смеем вас задерживать, — сказал ей Добронравов. — Еще раз спасибо. До свидания.
И указал глазами на дверь. Наташа покосилась на Василия. Он сидел, уткнувшись в телефон.
Все, интерес к ней потерян! А она-то, дура, размечталась… Еще и босоножки с цветами напялила. И в них теперь ковылять до метро, стоять в вагоне, потому что на этом участке толкучка, и снова ковылять.
Сухо попрощавшись, Наташа покинула кабинет. Дверью хлопать не хотела, но так получилось из-за сквозняка.
И пусть, сказала она себе. После чего зашагала к лестнице. Пока она не натерла ноги и могла передвигаться более-менее грациозно. Но судя по ломоте в пальцах, хватит ее ненадолго.
Глава 4
Василий перечитал присланное ему сообщение в третий раз и только тогда поверил своим глазам.
«Я безумно соскучилась! Когда увидимся?»
Его прислала Оля сорок минут назад. Обнаружил его Барановский только что. Но поразило его не это. На работе он и звонки пропускал, не то что эсэмэс. Его любимая массажистка написала о том, что скучает. Да еще безумно. Такого никогда не было. Обычно ее сообщения были нейтральными. Типа привет — как дела — давно не приходил на массаж.
— Мне показалось, он не врет, — услышал Вася голос коллеги.
— Да, — согласился он и написал ответ Оле: «Если смогу, заеду сегодня». — Коцман-младший ничего не знал о Плохой кукле. А если и убил Павла, то не из-за нее.
— То есть мы его не исключаем из круга подозреваемых?
— Ни его, ни Ирусика, ни Наталью.
— Стоп! Ладно боевая старушенция. Люди, обнаружившие труп, всегда под подозрением. Но Наталья… Мы же даже не рассматривали ее.
— До сегодняшнего дня.
— И что же изменилось?
— Она нам рассказывает байку о том, что видела в квартире потерпевшего бесценную куклу, в существование которой никто из «посвященных» не верит. Что, если девушка придумала ее, чтобы направить следствие по ложному пути?
— И за что ей убивать Иванова?
— За то, что отверг ее, например. Или наоборот — воспылал бешеной страстью, а она не захотела на нее ответить…
— И истыкала его ножом? Брось. Девочка совершенно безобидна.
— Тогда почему так нервозна?
— А ты не понял? — Слава рассмеялся. У него были мелкие зубки, как у грызуна. Он вообще, по мнению Васи, походил на суслика из советского мультика. — Наташка в тебя втрескалась.
— Брось…
— Ради тебя стрелки подвела и тесные босоножки напялила. Кстати, присмотрись. Барышня достойная.
— С каких пор ты начал давать личные советы? Раньше ты этим не грешил.
— Я долго к людям привыкаю. К тебе начал, вот и позволил себе лишнего. Извини.
— Нет, все в порядке. Просто непривычно. Если хочешь, можем как-нибудь пивка вместе выпить.
— Спасибо, но я не пью.
— Пиво?
— Ничего.
— Я видел, как ты опрокидываешь. Пусть стопку-другу, но все же.
— Выливаю, куда могу. То за спину, то в тарелку, то в цветок. Поэтому я избегаю сабантуев. Врать, что закодирован, не хочу, а доказывать свое уважение без стопки как-то не принято.
— Ты можешь выпить безалкогольного пива.
— А давай лучше кофе? Где-то вычитал, и мне фраза понравилась: «Безалкогольное пиво — первый шаг к резиновой женщине».
«Нет, все же не наш он, — подумал Вася. — Кофе после работы пить можно с телочкой. На первом свидании. Но по-пацански посидеть можно только с пивом или водочкой!»
