Во что сегодня?
Наташа не чувствовала тела, но соображала хорошо. Не так остро, как обычно, но вполне адекватно. Когда-то она читала о тех, кто прошел через кому. Многие говорили, что все понимали, просто не могли управлять своей физической оболочкой. Точно как она сейчас.
— Я купил для тебя сарафан, — услышала она. — Ситцевый, в горошек. И носочки. Жаль, что ты трусики испачкала. Они бы подошли. Но придется без них обойтись.
Карабас стянул их с нее. Как и майку. Она лежала перед мужиком абсолютно голой. Ее ладненькое, хоть и пухленькое тельце могло возбудить. И это пугало. Но Барабас всего лишь обтер его губкой. Затем прошелся по нему полотенцем. Он не щупал грудь, не лез между ног. Но прикасался ласково. Будто на самом деле мыл любимую куклу…
Когда чистая Маша была наряжена в сарафан, ее посадили на руки. Карабас собрался натянуть на ее ноги носочки и взял их… Но… Вдруг принялся качать свою куклу. Сначала медленно, потом все сильнее… И Наташа поняла, что это означает. Карабас, играя с нею, получил сексуальное удовольствие…
Как смог, так и получил!
Иначе у него не выходило.
Если бы она не утратила способности говорить, то выразила бы ему свое сочувствие. Да, Карабас похитил ее и удерживает в гараже против воли, но он не монстр… Просто несчастный человек. И, безусловно, больной. Ему бы к хорошему психиатру обратиться. Глядишь, помог бы, и Наташа не оказалась в этом чертовом гараже.
Когда Карабас закончил играть, то уложил куклу Машу на диван. Заботливо накинул на нее одеяло и подоткнул его. Затем налил ей воды, поставил помытое судно. Наталья поглядывала за ним из-под прикрытых век. Ждала, когда похититель разоблачится. Огоньки давали достаточно света для того, чтобы рассмотреть человека. Но Карабас перестраховался. Он сначала вырубил освещение, потом снял с себя камуфляж и вышел. А перед тем как запереть ворота, протянул руку, чтобы включить электричество…
Но ее Наташа видела и ранее.
Глава 7
Люде было страшно.
Ей казалось, что Ирусик умирает. Она ни на что не жаловалась, дышала ровно, но имела такой потрясенный вид, будто рассматривала ангелов, явившихся за ней.
Соседка лежала в своей кровати. Но она ее не разбирала. И не раздевалась. Плюхнулась поверх покрывала в уличной одежде. До этого сидела за столом. Чай пила. Пустой. А на столе и конфеты, и варенье, и сушки с маком.
Люда сходила-таки в агентство, забронировала тур. Если сегодня подтвердят, то завтра вечером она улетит к морю.
Возвращаясь домой, купила шампанского и дыню «торпеду». Такие обычно вкусные, сахарные. И не домой пошла, а поднялась на второй этаж, чтобы снова постучаться к Ирусику.
На этот раз Люде открыли. Но не сразу. Ирусик долго возилась с замком, а когда отперла, то выглядела немного потерянной.
— Что с тобой? — обеспокоилась Люда.
— Все оки, — ответила та.
— Я к тебе уже не впервые за сегодня…
— Гуляла я. Заходи.
И посторонилась.
Они прошли на кухню, где Ирусик пила пустой чай.
— Я на море собираюсь. Давай выпьем за то, чтобы моя поездка состоялась?
— Давай.
— А дыню хочешь?
Ирусик кивнула. И напомнила Люде героиню сказки «Марья-искусница», которая, будучи одурманенной, говорила: «Что воля, что неволя — все равно!»
— Ты как себя чувствуешь?
— Говорю же, оки. Просто спать хочу. Но я взбодрюсь сейчас, ты меня знаешь. Наливай!
Они выпили шампанского. Поели дыни. Ирусик сделала пару глотков и клюнула немного сладкой мякоти. Люда заметила это только после того, как уговорила два фужера и слопала три кусища.
— Пойду я, пожалуй, — засобиралась Люда. Она поняла, что мешает соседке.
— Нет, нет, не бросай меня, — возопила та и вцепилась в руку Людмилы.
— Тебе все еще страшно?
— Все еще?.. Я только начала бояться. Уверена, что меня тоже убьют. Как и Пашу.
— Кто?
— Я скажу об этом только майору Барановскому, — выдала она и направилась в спальню.
Люда тут же начала ему звонить. Но Василий не отвечал. Чертыхнувшись, она последовала за хозяйкой квартиры.
Ирусик улеглась на кровать и уставилась в потолок.
— Что там интересного? — шутя, спросила Люда.
— Ничего. Только трещины. Зашпаклевать бы да побелить, но зачем… Завтра все равно помирать.
— Что за фантазии такие дурацкие? — вскипела она. — С чего бы тебе помирать?
Она пожала плечами и смежила веки. А Люда снова стала набирать Василия. Но он так и не отвечал. Тогда она позвонила в отдел. Ей обещали передать сообщение товарищ майору.
И вот спустя час явился… Нет, не царь и великий князь всея Руси, а всего лишь майор Барановский.
— Спасибо, что приехали, — сказала ему Люда. Дверь старшему оперу пришлось открывать ей.
— Что у вас случилось?
— Она странная. Не могу добиться никакого вразумительного ответа.
— Не потому ли, что вы выпили?
— Шампанского немного, — смущенно проговорила Люда, поняв, что от нее пахнет алкоголем. Во всей красе себя показала Василию! Теперь она для него не только распутница, но и пьяница.
— Где Ирина Андреевна?
Люда провела Барановского в спальню. Тот, увидев Ирусика, напрягся.
— Гражданка Краснова, вы живы? — Та на самом деле походила на покойницу. Бледная, с застывшим лицом и чуть приоткрытым сухим ртом.
— Все оки.
— ОК в смысле? — Она подтвердила это известным жестом. — Тогда, прошу вас, поднимитесь.
Ирусик стала вставать, но у нее получилось не сразу. Пришлось Василию помогать ей.
— Вы точно бутылку шампанского выпили? — спросил он у Люды.
— Не целую даже.
— Может, «Скорую» вызвать? С ней явно что-то не так.
— Все оки, — отмахнулась от него Ирусик. — Просто я не выспалась.
— Она и мне так сказала, — сообщила Василию Люда. — А еще, что ее убьют скоро. Как Пашу. А кто, Ируся готова сообщить только вам.
Барановский отвел хозяйку квартиры на кухню, чтобы не разлеживалась, усадил. Увидел недопитую бутылку шампанского, вылил из нее содержимое, а саму тару швырнул в мусорное ведро.
— Кофе в этом доме есть? — спросил он.
— Ирусик не пьет кофе. У нее давление.
— А сейчас оно какое? Мерили?
— Нет у меня тонометра, — сообщила Ирусик.
— Ну вы даете! Страдаете от гипертонии и никак не контролируете давление?
