— Иванов приобрел Плохую куклу!
Зоя уже знала о том, что тот мертв, и осторожно спросила:
— Когда?
— Не знаю. Думаю, недавно. И ведь не похвалился… Это так странно!
— Возможно, еще не время? И вам продемонстрируют эту прекрасную венецианку…
— Павел мертв. Убили его. Полиция считает, что из-за Плохой куклы. Потому что она пропала.
— Если вы надеетесь, что я заплачу вам за эту информацию, то ошибаетесь. Она ничего не стоит.
— Нет, я хочу продать вам ее, если найду.
— А вы можете?
— Думаю, что да. Сколько вы готовы заплатить?
— Вы оценили коллекцию Павла в двести пятьдесят тысяч евро. Я отдам за одну куклу столько же.
— Мало. Пятьсот хочу.
— Заплачу и пятьсот, но только после того, как увижу и влюблюсь в нее, как в картину Мунка. Я, между прочим, от нее в восторге.
На том и порешили. И Зоя стала ждать. Она была нетерпеливой. Если чего-то хотела, то стремилась получить это немедленно. Поэтому переплачивала за недвижимость, стройматериалы, автомобили… За лицо тоже переплатила. Увы… Все пластические хирурги говорили, что не нужно торопиться. Предлагали растянуть кожу, потом отрезать самые страшные рубцы, далее подсадить лоскут с ягодицы и завершить все лазерной шлифовкой. Но Зоя не желала растягивать процесс преображения на годы и полетела в Корею к чудо-доктору, где ей обещали мгновенный эффект. В итоге она осталась с тем же лицом (незначительное улучшение не в счет), и теперь снова нужно ждать, чтобы стать красивой.
Она звонила Дмитрию постоянно. Чем достала его. И вот результат: он хочет ее заблокировать.
Но госпожа Одинцова легко и быстро не сдавалась…
Точнее, не сдавалась вообще!
Иногда шла напролом, как танк. А бывало, как ниндзя кралась. Сейчас же она решила отправиться в разведку, а после думать, как действовать.
* * *
Она знала, где живет Коцман-старший, но не обращалась к нему. Деду уже под девяносто. Он явно чудит. Но при этом выходит из дома, чтобы подышать воздухом. Об этом как-то обмолвился его сын. Иосиф Абрамович жил по режиму. И после обеда гулял. В любую погоду. Если она была чудовищной, то минут десять, не более. Потом устраивал себе тихий час.
Зоя приехала к дому старика в двенадцать тридцать. Погода на диво, значит, Коцман отправится на прогулку, и она составит ему компанию.
Иосиф Абрамович вышел из подъезда ровно в час. В черном костюме, с тростью. Он пересек двор и уселся на лавочку под кленом. Зоя находилась в некотором отдалении от нее, поэтому приблизилась.
— Добрый день.
— Добрый, — ответил старик и достал из кармана «Тик-так». — Хотите?
— Не откажусь.
Они закинули в рот по две таблетки и снова замолчали.
Зоя не знала, с чего начать. А старику было и так хорошо. Он подставлял свое морщинистое лицо под редкие солнечные лучи, что пробивались через крону, и улыбался.
Через пару минут госпожа Одинцова не выдержала и выпалила:
— Помогите мне найти Плохую куклу. Только на вас надежда.
Тот даже не моргнул.
— Зачем она вам?
— А вам?
— Я кукольный мастер. И мне все они интересны. Особенно редкие. Ты же не одна из нас.
— Откуда вам знать?
— Деточка, мне почти девяносто. И я занимаюсь игрушками шестьдесят пять лет. Я вижу тех, кто в душе остается ребенком.
— Я — нет?
Он покачал головой.
И Зоя начала рассказывать старику о себе. Не все, естественно. Только то, что касалось ее брата, и ее желания обладать тем, что было ему дорого.
— Ты будешь счастливее, завладев Плохой куклой? — Он перешел на «ты», и ей так даже стало комфортнее.
— Да, — без колебаний ответила Зоя. Она очень хотела верить в это!
— Но у тебя в собственности его квартира. И что, сердце успокоилось?
— На время. Но это другое…
Старик поднялся с лавки, с силой упершись на трость.
— Сколько у тебя на карте денег? — спросил он.
— А сколько надо?
— Все, что есть.
— Сто тысяч, — соврала она. На самом деле у Зои была безлимитная платиновая. В космос не улететь, но небольшой островок в Карибском море приобрести можно.
— Ладно, пошли.
— Куда?
— Ко мне домой.
Зоя последовала за Коцманом. Точнее, постаралась не нестись впереди, а хотя бы идти вровень.
Они зашли в квартиру. Огромную и захламленную. Но она напоминала не помойку, а склад. Вещи не валялись, а лежали по местам. Только их было очень много, и даже в коридоре шириной пять метров приходилось протискиваться, поскольку мешали коробки.
Иосиф Абрамович ввел Зою в комнату с эркером. На окнах нет штор. Солнце заполняет все помещение. Видна пыль. И ее много. Но в глаза бросаются разложенные на простынках ручки, ножки и головы. Естественно, кукольные.
— Я сейчас только ими занимаюсь, — сообщил Иосиф Абрамович. — Раньше чего только не восстанавливал: и машинки, и карусели, и шкатулки музыкальные. Посуду, шкафчики. Было время, увлекался железными дорогами. Но последние годы работаю только с куклами. И то не со всеми. Деньги меня уже не волнуют особо, главное, интерес.
Старик подошел к шкафу. Старому-престарому. И такому огромному, что он упирался в потолок, а он в этой квартире был выше трех метров.
— Как тебе? — спросил он, достав с полки куклу.
Зоя стала ее рассматривать.
— Красивая, — сказала она.
— И только?
— А что еще?
— Это Каттива Бамбола.
— Да-а? — Она принялась вертеть куклу и рассматривать каждую ее деталь.
Надо же… Вот она какая! Впрочем, Зоя видела Плохую куклу на картинках. И она именно так выглядела: тело, волосы, одежда… Даже ожог на левой ноге имелся. Зоя стянула чулок, чтобы это проверить.
— Где вы взяли ее? — пораженно спросила Зоя.
— Не важно. Берешь?
— Да, конечно.
— Но за сто тысяч я ее не продам, сама понимаешь.
— Конечно.
— Она стоит значительно дороже. И деньги мне нужны сегодня же.
— Могу накинуть, но пятьсот не найду вот так сразу…
— Что так? Ты же богатая женщина.
— Полмиллиона евро — это очень много.
— О… — Он был удивлен. — Так мы обсуждаем цену в валюте? Почему она именно такая?
— Ваш сын обозначил именно эту сумму. Хотя до этого мы сговаривались о другой.
