— Вытряхнуть из емкости можно?
— Валяй. Я уже ее изучил.
Василий подал чашку с алкогольным напитком семиминутного производства гостю и себя не забыл. Мужики чокнулись и выпили.
Барановский думал, что пойло не пойдет, поскольку развел один к одному. Но, очевидно, спирт сейчас стали выпускать не девяностоградусный, поэтому из глаз слезы не брызнули. Сунув в рот пряник, Вася склонился над «подарочком» вместе со Славой.
— Это стружка, — догадался Барановский. Алкоголь, как ни странно, не притупил, а обострил его мозг. Трезвый Добронравов не додумался до это.
— Бинго! — щелкнул пальцами Камиль.
— И что в ней такого особенного?
— Вынута из раны на шее кукольника.
— Ты все еще терзаешь его тело?
— Изучаю. Все равно лежит.
— Почему раньше ты эту стружку не нашел?
— Потому что у меня нет нормального оборудования. Наше же руководство компьютерщикам какую-то мудреную программу купило, а на криминалистов денег не осталось.
— Кстати, та программа нам в этом деле помогла.
— С чем я вас поздравляю! Но эксперты — главные ваши помощники. А мы как в каменном веке живем. Пинцет, лупа да реактивы, вот и все, что у нас есть.
— Ладно тебе заливать. Сам говорил, в прошлом месяце вам два новейших микроскопа привезли. А еще какую-то хрень с мудреным названием.
— Вот именно, что хрень. Наливай.
Барановский так и сделал. Выпили. Слава сжалился над коллегой и отдал ему свой «Дошик». Видел, какими голодными глазами тот на него смотрит.
— И как нам твоя стружка может помочь? — спросил он у Камиля, прожевав лапшу.
— Ничем бы не помогла, если бы не порода дерева. Весьма редкая.
— Ты это на глаз определил?
— Нет, помог микроскоп. И друг ботаник.
— В смысле заучка?
— Нет. Человек, занимающийся растениями. Ботаник по профессии. Который, к счастью для вас, работает в парке Зарядье. А там, милые мои, аппаратура такая, как на космической станции. Он по двум снимкам с электронного микроскопа определил породу — палисандр. Растение произрастает в Центральной Африке и Мадагаскаре. Его древесина очень красива, но довольно мягка.
— То есть кукольника убили колющим предметом с палисандровой ручкой? Значит, это точно не дрель. И не отвертка.
— А если старинная? — предположил Камиль.
— Это инструмент мастерового! А палисандр и в далекие времена считался ценным.
— Я, кажется, понял, — прошептал Слава. — Че-е-ерт… Как же я раньше-то?.. — И хлопнул себя по лбу.
— Что ты понял? — встрепенулся Василий.
— Я знаю, чем убили Иванова. И кто это сделал!
Глава 7
Карабас лежал в гараже на диване и смотрел на бегущие по стенам огоньки. Он представлял себя на месте куклы Маши. Она открывала глаза и видела их. Еще шарики. И грубую кирпичную кладку. Зрелище так себе, конечно. Но Барабас все бы сделал для того, чтобы ублажить взор своей куколки, если бы она согласилась играть с ним. В этом случае он бы и не поселил ее в гараже. Да и не пичкал бы таблетками, от которых ей стало дурно.
Он очень по ней скучал.
Но не только по Маше…
Но и по Наташе.
Дивная барышня с кукольными ножками и щечками, точно персики. И Карабасу казалось, что она его понимала. Теперь он ругал себя за то, что не попробовал с нею познакомиться стандартным образом. А у него была возможность, и не одна! Наталья проходила свидетельницей по делу, которое они с коллегами вели.
Когда Карабас впервые увидел ее, то едва не прослезился от умиления. Точно так же он реагировал на кукол. Особенно на теткиных пупсов. Но с ними он играл просто так, не испытывая сексуального возбуждения. Это же дети, а он не педофил. Наташа же, хоть и походила на пухлого ребеночка, являлась женщиной. Ей уже не только МОЖНО играть во взрослые игры, а и НУЖНО.
Карабас встал и подошел к мутному зеркалу, висящему над раковиной. Стащил накладную бороду, отклеил брови, разделся. В маскировке уже не было надобности, но она напоминала ему о кукле Маше.
Стоя в футболке и джинсах перед зеркалом, Карабас смотрел на свое вполне приятное лицо и удивлялся тому, что оно не нравится женщинам. Или дело не в нем, а в голосе? Из-за фальцета Святозара Гаранина все детство дразнили, и он вырос не уверенным в себе парнем. Он начал курить в пятом классе, чтобы голос огрубел. Постоянно пил ледяные напитки на морозе. Но ничего не помогало. Святозар научился с возрастом чуть менять тембр, но невозможно себя постоянно контролировать. Однако, когда он звонил Наталье в день похищения, смог понизить голос до баритона. Потом шептал. И девушка не поняла, кто скрывается под костюмом синьора Карабаса. Святозар боялся, что его могут выдать руки, хотел даже перчатки надеть, но в них ничего не почувствуешь, поэтому всего лишь напялил тесные перстни, чтобы пальцы казались толще.
Гаранин сложил костюм в большой мусорный мешок. Туда же отправил тряпки, которыми, как смог, украсил помещение. Проткнул шары. Гирлянды снял. Сегодня же он от всего этого избавится. Как и от нарядов куклы Маши. Потом вернет ключи от гаража хозяину. Гаранин арендовал его на полгода, когда задумал похищение. Тогда же и в органы устроился. Подстелил себе соломку. Или что-то подсказало — на службе в полиции он встретит ТУ САМУЮ девушку, которая станет его любимой куклой. Для кого-то Каттива Бамбола лакомый кусочек, но Святозар не променял бы свою Машу даже на нее.
Повинуясь порыву, Карабас выхватил телефон и набрал номер Натальи. Было уже поздно, и неприлично звонить в такой час. Но он ничего не мог с собой поделать.
— Алло, — услышал Гаранин голос Наташи. Не сонный, но усталый.
— Если я вас потревожил, простите бога ради.
— Я не сплю.
— Перенервничали?
— Да, но дело не только в этом. Мне не дают покоя коты.
— Вы и второго себе взяли?
— Не могла же я оставить его на улице. Завтра начну пристраивать. А сейчас они выясняют отношения, шипят друга на друга и скачут по мне — каждый желает устроиться на моем животе.
— А вы посмотрите на это по-другому. У вас два защитника, и они не дадут вас в обиду.
— И то верно, — с легким смешком проговорила она. — Хотя у меня их три.
— Вы еще какого-то кота приволокли?
— Я имела в виду вас. Вы бросились на моего обидчика, как тигр. А я не по поблагодарила вас за это… Спасибо, Святозар.
— Не за что, — смущенно буркнул он. — Это же был не Карабас. Вам ничего не угрожало.
— Он тоже не причинил бы мне вреда осознанно. И если бы Аркадий оказался моим похитителем… Знаете, мне было бы его жаль. Его ведь посадили бы?
