— Да, безусловно.
— Даже если бы я встала на его защиту?
— Меру наказания смягчили бы, но закон есть закон. За похищение и удержание в неволе Карабас мог получить условный срок, с учетом, что у него нет приводов. Но он нанес физический вред вашему здоровью. Чуть не убил.
— Не специально же!
— Тем не менее.
До уха Святозара донесся вой. Это коты опять сцепились.
— Выгоните их обоих на улицу, — предложил Гаранин. — Ничего с ними не случится. Зато сами отдохнете.
— Да, мне нужно поспать. Но с ними, как вы правильно заметили, мне спокойнее.
Он хотел выпалить: «Хотите, я приеду к вам? И буду охранять ваш сон! А еще любоваться щечками, ножками… На расстоянии!» Но вслух Святозар сказал другое:
— Спокойной ночи, Наташа. Если не возражаете, я позвоню вам завтра.
— Буду рада услышать вас. Спокойной ночи.
Они распрощались. Гаранин несколько секунд стоял и тупо улыбался своим мыслям. Потом схватил пакет и потащил его к яме, где автолюбители сжигали мусор. Спалит и он костюм Карабаса, чтобы забыть об этой ипостаси своей личности навсегда.
Глава 8
Ах, как было жаль, что не удалось забрать себе коллекцию прямо сегодня…
Зоя уже видела ее в своей кладовке. Естественно, она переделает ее под кукольный домик. В нем будет все — и кроватки, и столики, и посуда… Вот уж она развернется! Себе дворец обустроила и для куколок это сделает. Теперь госпожа Одинцова понимала, какой была глупой. Она заводила любовников и животных. Не только пса, который сбежал, но еще рыбок и игуану. Последняя сдохла от старости — пойди по рептилиям пойми, сколько им лет. Втюхали древнюю. А рыбок Зоя сама уничтожила. Не успокаивали они ее, и она смыла их в унитаз.
А куклы так прекрасны! И почему она раньше этого не замечала? Если играла в детстве, то с плюшевыми мишками да зайцами. Еще ей нравились заводные игрушки, типа куриц, откладывающих яйца. Но она может собирать и их. Всем места хватит.
Горя от нетерпения, Зоя бросилась к кладовке, распахнула дверь, включила свет. Помещение большое, почти семь метров. Но годное только для хранения хлама. Даже перед горничной, что тут ночевала, было немного стыдно. Совсем-чуть, но все же. Его Зоя вообще не обустраивала. Естественно, пол, потолок, стены — все было новым, но никакого декора. Из мебели стеллаж да тумба. И все это нужно выкинуть. Как и надувной матрас, что стоял у стены. Он напоминал о предателе Гарри.
— Нет, стоп! — сказала себе Зоя. — А где будут храниться пылесос, отпариватель, всякая химия, швабры, тряпки и прочее?
Госпожа Одинцова сникла. В ее квартире не хватало места для кукол. Имелась гостиная, спальня и гардеробная — в нее она превратила самую маленькую, пятнадцатиметровую комнату.
И что теперь делать? Расширяться? Но Зоя не желала съезжать со своей квартиры.
За этими тяжелыми думами ее застал звонок. Она на него ответила.
— Извините, что поздно, — услышала Зоя голос Дмитрия Коцмана. Вот только недавно блокировать ее собирался, а теперь сам желает говорить.
— Ничего, я не сплю.
— Почему вы не говорили мне о том, что являетесь сестрой Павла? Я только сегодня об этом узнал.
— Не имела желания. А что, это как-то повлияло бы на наше сотрудничество?
— Возможно. Это правда, что вы решили бороться за его коллекцию?
— Я намерена ее получить.
— И расширить?
— Не без этого. — Зоя закрыла дверь кладовой и переместилась в спальню, где плюхнулась на кровать. Если сделать небольшую перепланировку, кукол можно будет поселить тут.
— Я смогу помочь вам.
— Как с Плохой куклой? — хохотнула она.
— Не получилось у меня…
— Втюхать мне подделку? Жаль, папа Йося отобрал, да?
— Я не понимаю, о чем вы.
— Бросьте. Я имела беседу с Иосифом Абрамовичем.
— В курсе. Только что вернулся от отца. Именно он мне поведал о вашем родстве с Пашей и прочем…
— А мне о том, как вы собирались продать мне Каттиву Бамболу, которую сами же и состряпали.
— Такого не может быть.
— Чего именно?
— Всего! Я не стряпал Плохую куклу, а раз так, отец не говорил вам об этом. Что за игры, госпожа Одинцова?
— Иосиф Абрамович показывал мне подделку.
— Зря я позвонил. Вы не в себе!
И отключился.
Зоя ничего не понимала… Кто из Коцманов врет? Естественно, думалось на Дмитрия. Он плут. А отец его… Честный человек? Не факт. Никто не знает о его делишках. Потому что Иосиф Абрамович всех врагов уже пережил, а то и на их могилах станцевал.
Почему все доверяют старикам? И считают их безобидными?
Старший Коцман был дряхл, но ум его оставался острым. Перехитрить дед мог кого угодно, в том числе Зою…
Госпоже Одинцовой не нравилось думать о том, что ее поимели. И кто? Древний старец! Но какой ему толк от обмана? За то, что он побыл экспертом при описи, Коцман денег не взял. А куклу (даже двух) она ему всего лишь пообещала подарить… Не захочет — не подарит. Они не подписывали никаких бумаг. Даже руки не жали друг другу, поскольку он обеими держался за трость.
Схватив телефон, Зоя стала звонить Коцману. Она не знала, что скажет, если он возьмет трубку, так как была уверена — этого не случится. Старики ложатся рано. Но, к ее удивлению, Иосиф Абрамович ответил.
— Что не дает тебе покоя в столь поздний час, девонька? — обратился он к ней.
— Мысли… В них я рассаживаю своих кукол по местам. А места ищу в своей квартире и не нахожу их. У меня нет достойного помещения для коллекции.
— У тебя как минимум полгода на то, чтобы с этим разобраться.
— А еще я хочу Каттиву Бамболу.
— Все ее хотят, — хмыкнул старик.
— Знаю. Но я согласна на вашу, поддельную.
— Зачем тебе это барахло?
— Какая вам разница? Я заплачу сто тысяч рублей. За подделку. — Он молчал. — Мало? Тогда двести, триста. Назовите цену.
— А если я скажу — миллион?
— Куплю. Но только сейчас же.
— Ночь на дворе.
— Мне все равно. Я из тех, кто не умеет ждать.
— А я из тех, кто не мошенничает. Иди в кровать, Зоя. Поспи. Утро вечера мудренее.
Он готов был отключиться, но Зоя взмолилась:
— Пожалуйста, позвольте мне хотя бы приехать и посмотреть на нее. Эта кукла заворожила меня. Пусть и поддельная.
— Не заметил.
— Я только сейчас осознала все… Переосмыслила. Мне с живыми людьми плохо. А с куклами будет хорошо. Я окружу себя ими и поймаю дзен.
