Указанные нейрофизиологические механизмы создания образов «других людей» абсолютно одинаковы для любого человеческого мозга. Но как мы уже с вами знаем, наши мозги, по крайней мере, по части создания моделей реальности, существенно друг от друга отличаются.
Образы «других людей» – это как раз модели, описывающие некую реальность, то есть действительных других людей. И, соответственно, разные «радикалы» будут по-разному моделировать других людей, и не столько в содержательной части (это всегда больше культурологическая специфика), сколько структурно.
Грубо говоря, у «шизоидного радикала», поскольку он по-своему создаёт модели реальности, будут получаться одни «другие люди», у «истероидного» – другие «другие люди», у «невротического» – третьи.
Если у вас что-то не в порядке с инстинктом самосохранения, то ваш мир будет сильно отличаться от мира того человека, у которого избыточен, например, иерархический инстинкт и страсть к лидерству. И понятно, что тот, у кого половой инстинкт, от природы, выражен сильнее, увидит реальность ещё как-то.
Да, разные «радикалы» видят в этом мире разные вещи – для кого-то куда важнее безопасность, для кого-то отношения власти и подчинения, для кого-то – секс, производство впечатления и т. д. Но дело не только в этом…
Сам способ сборки этих интеллектуальных объектов (образов «других людей») будет у них существенно отличаться, поскольку для этих целей разные «радикалы» задействуют, условно говоря, разные функциональные части мозга.
То есть, если образно: нейронные программы (а наш мозг – это множество распределённых и специфическим образом запрограммированных серверов) по производству образов «других людей» у разных «радикалов» разные. Соответственно, и итоговый результат будет существенно отличаться.
В «Чертогах разума» я уже рассказывал о механизме возникновения синестезии. Это когда человек слышит, например, музыку, но в этот же момент видит и какие-то цвета, даже если его глаза полностью закрыты или он находится в абсолютной темноте. Как такое возможно?
Звучит музыка – и нервный сигнал, рождённый во внутреннем ухе, поступает по специализированному нервному тракту в слуховую кору, которая и производит из него ощущаемый нами звук. Но нервные тракты ветвятся и часть изначально «звукового» сигнала у некоторых людей может, по таким коллатералям, попадать в зрительную кору. А зрительная кора, так уж запрограммирован этот сервер, превращает любой попавший в неё сигнал в визуальный образ.
В целом, ничего странного. Как показали последние нейрофизиологические исследования, у слепых от рождения людей зрительная кора не атрофируется, а программируется для создания так называемого слепозрения.
Клетки зрительной коры научаются как-то «видеть» пространство, используя звуковые сигналы (благодаря эффекту эхолакации), а ещё они могут «видеть» текст, хотя человек лишь ощупывает кончиками пальцев выпуклости шрифта Брайля (то есть сигнал учится добегать в зрительную кору от рецепторов, которые, по идее, отвечают лишь за тактильные ощущения и имеют своим «местом прикрепления» постцентральную извилину теменной доли).
Иными словами, многое зависит не только от того, что мы делаем – слушаем музыку, ощупываем предметы или производим гипотетические образы «других людей», – но и от того, какие именно области нашего мозга (какие его сервера) играют в этом деле первую скрипку.
• Если ею – этой первой скрипкой – становится подкорка, то объект (например, человек и его поведение), который вы воспринимаете, будет, прежде всего, пугающим или успокаивающим, возбуждающим и впечатляющим или, например, вызывающим отвращение.
• Если же лидерство возьмёт на себя префронтальная кора, то в основе вашего образа «другого человека» будет лежать набор рациональных утверждений, вынесенных на обозрение сознания. Далее последуют попытки их – эти утверждения – как-то структурировать, чтобы получилась более-менее логичная картина.
• Если же ведущую роль возьмёт на себя непосредственно дефолт-система мозга, то первостепенное значение для образа «другого человека» будут иметь не «эмоции» и не «логика», а то, как он соотносится с другими образами «других людей» в вашей голове.
Что ж, теперь, когда мы уже достаточно подробно разобрали то, как наш мозг, в принципе, создаёт реальность невидимого и прежде всего образы «других людей», давайте скорректируем это наше знание дополнительными вводными.
Дефолт-система мозга была эволюционно предназначена для того, чтобы создавать образы «других людей» – додумывать то, что, как нам кажется, они хотят, что чувствуют, как к нам относятся, какие они (в чём, так сказать, их «мораль»?) и т. д. И тренировать свой навык производства невидимого мы начали именно на этом – социальном – материале.
Уже существенно позже – благодаря усвоению языка (а вместе с ним огромного массива «культурных» знаний) – мы научились использовать ту же дефолт-систему и для других целей: мы учим ее производить такие интеллектуальные объекты как, например, цифры или деньги, этические и эстетические ценности, научные теории и то, что мы зовём своим «мировоззрением».
Всё это, как вы понимаете, вещи не существующие, но они очевидно реальны, потому что влияют на то, что с нами происходит. И поскольку эволюционно в нашем мозгу не было предусмотрено областей, которые бы могли обрабатывать соответствующую информацию, мы используем для этого те части мозга, которые более-менее способны с этим справиться.
СОЦИАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО
Приведу лишь один частный случай возникающего здесь соответствия: возьмём, например, математику и социальность нашей дефолт-системы мозга.
Чтобы думать математику, соответствующие знания – о цифрах, математических операциях, леммах, теоремах и множествах, – должны быть как-то представлены и развёрнуты в нашем головном мозгу.
Однако же, очевидно, что наш мозг не был эволюционно приспособлен к математике. То есть, чтобы как-то запихнуть в него математику, мы должны были воспользоваться какими-то областями мозга (его серверами), которые способны делать что-то подобное.
Все мы с вами знаем, что такое числа, и, более того, можем увидеть, какое число «больше», а какое «меньше». Но как мы это делаем? Почему, например, 2-ка меньше 5-ти? На их написание затрачивается одинаковое количество краски…
Да, дело не в знаках, которые мы используем для обозначения чисел, а в том, что мы имеем в виду – нечто невидимое, – когда используем этот знак.
Как мозг может «понимать» такую сложную и, на самом-то деле, совершенно неочевидную абстракцию? Сейчас мы знаем, что он делает это ресурсами коры теменной доли мозга, которая отвечает за нашу ориентацию в пространстве.
При этом известно, что теменная доля входит в дефолт-систему мозга. Но зачем, если дефолт-система – это о людях, а теменная доля – за территорию, пространство вокруг и т. д.? Потому что другие люди создают наше «социальное пространство».
Вы чувствуете, например, что кто-то из людей, с которыми вы имеете дело, вам «ближе», а кто-то наоборот – «дальше». Но даже «близкий» человек может, как известно, «отдалиться», вы. можете ощутить между вами «границу», «преграду», «отчуждение».
