«Шизоиды» вовсе не стремятся сбиться с другими людьми в «стаю», у них нет внутренней (эмоциональной, прочувствованной) потребности «ощутить локоть друга». Они хотят понимать, «кто свой, а кто – чужой». Не чувствовать, не ощущать, а иметь разумное объяснение.
Их подход сугубо рациональный, расчётный.
Так в чём же заключается специфическая социальность «шизоида»?
Для «шизоида» другие люди – это функциональные единицы, как приборы или инструменты. Они все нужны для каких-то конкретных целей – гвоздь забить, температуру измерить, семью создать или умный разговор поддержать. Но это не эгоистический взгляд, а именно функциональный.
Поскольку «шизоиды» сами в себе сотканы из тончайших, но стальных нитей разума, они, естественным образом, предполагают, что другие люди тоже должны быть «разумны» («быть разумным» в данном случае – это думать как наш «шизоид» и, желательно, то же самое, что он сам думает).
Однако, жизнь не подтверждает этой гипотезы «шизоида», что его в буквальном смысле этого слова обескураживает. Ему непонятно, почему другие люди ведут себя «неразумно» (точнее – не так, как «шизоиду» кажется, они должны были бы себя вести).
Он с недоумением взирает на это «нелогичное» безобразие, а затем, помучавшись, «логично» приходит к выводу, что, верно, они – эти другие люди – с каким-то браком, и тут же включает свою любимую счётную машинку.
Если вы не можете понять человека, не можете «заглянуть ему в душу» (да у вас и не особо это получается, честно говоря), то попытайтесь создать «логическую модель», которая бы объясняла его – этого другого человека – поведение, предсказывала его.
Столкнувшись с иррациональностью окружающих, «шизоид» принимается создавать свод закономерностей: как для частного случая – для данного человека, так и в общем – то есть закономерности, действительные для всех людей.
Например, люди любят, когда им говорят, что они правы, следовательно, нужно им сказать, что они правы, а затем продолжить разговор, чтобы вывести их на нужную мысль. Логично? Вполне! В конце концов, в каком-то смысле все люди могут быть как-то правы, а важен результат.
Или другое правило: если человек недостаточно мотивирован, ему можно нарисовать красочное будущее, чтобы он его «увидел» и загорелся работой. А если «красочное будущее» не работает, то можно напугать «страшным будущим» или просто напугать.
Как следствие, у «шизоида» возникает большая и зачастую очень сложная конструкция из закономерностей (структура). Но эта структура не имеет единого центра. Да, ему может казаться, что он создаёт систему, но на самом деле это просто перечень правил, созданных им в разных ситуациях и для разных случаев.
Возникает вопрос: если всё так – система, на самом деле, не целостна, а внутренняя логика процесса нашим «шизоидом» не учитывается, – то как, каким образом подобный подход может работать, причём, эффективно?
Дело в цели, – причём, цели осознанной и прагматичной.
Если «шизоид» чётко видит цель (ради чего он делает то, что он делает), то она и выполняет роль своего рода точки сборки, того самого условного «центра».
В результате человек, обладающий «шизоидным» типом мышления, может демонстрировать весьма высокую эффективность мышления, включая успешность его поведенческих стратегий в отношении других людей.
Однако, если цель «шизоидом» не определена, то его интеллектуальная модель ситуации, скорее всего, окажется слишком абстрактной и/или противоречивой.
Часто в таких ситуациях он чувствует себя запутавшимся, не зная, какие свои умозаключения куда «положить», чтобы они не создавали столь тягостное для него ощущение беспорядка и хаоса.
Итак, конструкция из закономерностей и возникающий в ней порядок – вот тот путь, которым идет «шизоид», создавая в своей дефолт-системе модели «других людей», объясняя себе «логику» их отношений друг с другом.
Рефлексия и ценность «истероида»
«Истероиды» в мире других людей живут по принципу эхолокатора.
Они словно бы зондируют социальную реальность: совершают некое действие, а затем, подобно летучим мышам или дельфинам, ловят возникающий эмоциональный отклик.
Впрочем, эта ответная реакция не обязательно будет именно эмоциональной, но хотя бы чувственной она должна быть, иначе это пройдёт мимо «истероида».
Таков принцип:
• не искать в «другом человеке» сущности;
• не строить вокруг него лесов из закономерностей;
• а получать ответные реакции на свои интервенции и ориентироваться на собственное от них ощущение.
Чем более «истероид» заинтересован в другом человеке (предполагает, что этот человек может удовлетворить его потребность), тем интенсивнее он вовлекает его во взаимодействие, тем больше посылает своих «диагностических» стимулов.
Как правило, это какие-то действия, слова, намёки, поступки – нечто, на что другой человек должен как-то отреагировать. И, по большому счёту, не так важно, как именно он это сделает – озадачится, восхитится, проявит заинтересованность, обидится, удивится и т. д.
Главное для «истероида» – это получить палитру ответных сигналов, которые нарисуют для него образ этого «другого человека».
Эти сигналы образуют для него своего рода пространство смыслов, каждый из них для «истероида» что-то значит и интерпретируется им в соответствии с его собственными ожиданиями, задачами, потребностями.
То есть точка сборки этого образа «другого человека» для «истероида»
• не в его «сущности», которую усматривает в «другом человеке» «невротик»;
• не в задаче (цели), которую преследует рациональный «шизоид»;
• а в нём самом, в «истероиде» – в его, так сказать, внутренней цели.
Важно понять отличие в «целях». Цель для «шизоида» – это решение какой-то конкретной задачи: осуществить определёный проект, повлиять на ситуацию, добиться необходимого (желаемого) к себе отношения и т. д. То есть, эта цель, даже если она абстрактна, сугубо прагматическая. Цель для «истероида» – это нечто другое, в этом нет рационально-прагматического расчёта. «Истероиду» важно не то, что случится, а то, как он будет себя в этом ощущать. Для него это всегда поиск какого-то своего внутреннего состояния, переживания, чувства.
«ШИЗО-ИСТЕРОИД»…
Приведу в качестве примера историю из жизни блистательного физика, лауреата Нобелевской премии – Ричарда Фейнмана, которую он сам красочно живописал в своей автобиографической книге «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!».
Когда Фейнману присудили Нобелевскую премию, он впал в ужас и раздражение. Ричард считал, что он уже полностью израсходовал себя как учёный, и потому вручение ему премии – совершенно ни к чему.
Сугубо «шизоидная» логика, согласитесь…
