Теперь же эти слова у нас есть, а связь между ними начинает инстинктивно восприниматься нами как причинно-следственная.
Обо всём этом нам впервые рассказал великий философ Дэвид Юм.
Суть его открытия заключается в следующем: когда мы устанавливаем причинно-следственные связи между явлениями, мы устанавливаем связи между интеллектуальными объектами в нашем мозгу, а вовсе не усматриваем действительную связь между фактами в реальном мире.
Факт реального мира находится в реальном мире, а то, что мы думаем об этом факте, – это интеллектуальный объект, который мы создаём в своём мозгу как ментальную модель этого факта.
Однако, после того как такая модель в нас возникла, мы считаем её объективным отражением реальности, а связи между разными интеллектуальными объектами, возникшими в нашей голове, действительными связями реального мира.
Разумеется, это не так, а всякая модель – лишь условность. Что уж говорить о связях между этими условностями? Да, карта не равна территории, которую она картирует, а взаимосвязи, которые мы видим на карте, вовсе не обязательно существуют в действительности.
То есть, вот что, если следовать логике Дэвида Юма, мы делаем (соответствующая графическая схема представлена на рис. № 13):
• во внешнем, объективном мире происходят какие-то события (два кружка в верхнем поле рисунка);
• в нашей психике формируются образы этих событий (два кружка в заштрихованной зоне – «область восприятия»);
• мы как-то обозначаем для себя эти события (два кружка в зоне «область умозаключений»);
• дальнейшая работа психики – установление связей между перцептивными образами, которые возникли уже в нашем мозгу, и нашими представлениями о них (стрелки между кружками, располагающимися под линией, которая условно разделяет на схеме мир на объективный и психический).
Однако же, действительная связь между событиями объективного мира, если она вообще есть (хотя её может и не быть), находится за пределами этих наших представлений и умозаключений.
Более того, мы даже не можем быть уверены в том, что мы восприняли события и явления объективного мира правильно. Вдруг то, что мы восприняли – это лишь оптическая иллюзия или вообще галлюцинация?
Именно поэтому отношения, находящиеся над линией, условно разделяющей объективный мир и область психики, обозначены на схеме пунктирной линией.
Рис. № 13. Схематичное изображение отношений между объективным миром, его восприятием нашей психикой и умозаключениями, которые мы делаем по результатам этого своего восприятия
Таким образом, получается как бы три уровня:
• события реального мира;
• перцептивные образы, возникшие «по мотивам» событий реального мира;
• мир умозаключений, где мы устанавливаем связи между объектами психической реальности.
Конечно, в каких-то случаях связи, которые мы устанавливаем в пространстве нашей психики, неплохо соотносятся с тем, что происходит в реальном мире. В этом случае можно сказать, что наша ментальная карта эффективно отражает действительность, которую она картирует.
Для того, чтобы наши ментальные карты были эффективны, мы должны постоянно подвергать сомнению свои восприятия (то ли мы видим, что нам кажется), а также проверять свои умозаключения практикой (удостоверяться, что наши прогнозы работают).
Но что если речь идёт о вещах, где и объективных восприятий-то немного, и проверить наши умозаключения мы можем лишь формально?
С этой проблемой регулярно сталкивается фундаментальная наука, и решает она её через разработку специальных языков (например, математического) с очень жёсткой аксиоматикой, где каждое высказывание взаимоопределено.
Внутри такой замкнутой системы, если все условия соблюдены, результат должен получаться точный.
ВСЁ ЕЩЁ «ШИЗОИДЫ»
Давайте на мгновение вернёмся к шизофрении. Что мы знаем об особенностях работы дефолт-системы мозга у людей, имеющих соответствующие отклонения, или находящихся в этой области спектра континуума психических состояний?
Прежде всего, любой психиатр скажет вам, что шизофрения всегда характеризуется так называемым «нарушением мышления». Под этим термином психиатры понимают своеобразную причудливость мышления, свойственную пациентам, страдающим шизофренией.
Удивительно в этом мышлении вот что: сколь бы, странными, даже абсурдными ни казались нам мысли, которые производит мозг шизофреника, он продолжает мыслить в рамках формально-логических связей (пусть и весьма своеобразных).
То есть отдельные понятия, которыми он пользуется, остаются как бы сохранными, а вот связи между ними нарушаются – возникает множество случайных ассоциаций, разных вариантов, странных обобщений, никак не отражающих реальное положение дел.
Из набора стимулов и ассоциаций пациент с шизофренией словно бы специально выбирает самые удалённые, частные, необычные. В результате сама его мысль выглядит причудливой и абстрактной, словно бы он находится, как говорят в таких случаях, «в каком-то космосе».
И должен сказать, что этот «космос» неудивителен, если вспомнить исследования мозга пациентов с шизофренией с помощью фМРТ.
Активность их дефолт-системы становится столь мощной, разгоняется с такой силой, что вся её внутренняя логика и структура рушится (что, впрочем, лишний раз доказывает, что она не была достаточно жёсткой).
Всё вдруг оказывается связано со всем, факты сталкиваются в хаотичном порядке.
Ощущение действительности теряется, и собственная внутренняя психическая деятельность пациента начинает восприниматься им как внешние по отношению к нему, галлюцинаторные образы.
В результате человек буквально теряет чувство собственной «личности»: он не понимает, кто он, где он, что с ним происходит. Он начинает воображать себя то тем, то другим – то Христом, то подопытным марсиан, то агентом спецслужб, – словно случайно надевает на себя какие-то карнавальные костюмы.
Как мы помним из «Чертогов разума», ощущение собственного «я» порождается именно интегративной деятельностью нашей дефолт-системы.
Мы – те, кто мы есть, потому что занимаем соответствующее место в той «внутренней стае», которую рисует наша дефолт-система на основе тех социальных связей, в которых мы состоим.
Но если структура дефолт-системы рушится – из-за болезни или, например, вследствие интоксикации LSD, – то и чувство уверенности в нашем собственном «я» пропадает.
Однако же, даже при всём при этом общая логика, структура – пусть и абсурдная, нелепая, неадекватная, не всегда понятная внешнему наблюдателю, – сохраняется.
