Шаги по полу. Она действительно собиралась уйти.
Послышался тихий голос.
– Может быть. Но я много лет жила в башне. Совсем одна. И больше не хочу. Да, я люблю тебя, но не вижу смысла оставаться с тобой и притворяться, что вместе нам будет лучше, чем порознь. И знаешь, чтобы дальше любить тебя, мне нужно позаботиться о себе, хотя бы ради детей. Пойми, я никогда не встану между вами. Я не отнимаю их у тебя, а просто ухожу. Дальше так продолжаться не может.
Она судорожно вздохнула. Рафе попытался представить ее. Такая слабая и одновременно такая сильная.
– Я не могу жить так, как жила раньше. Не стану прятаться. Не желаю больше таиться от мира.
Шарлотта ушла. Ее шаги постепенно затихали. Растерянный, Рафе опустился на край постели.
Потом, решительно поднявшись, он торопливо оделся и бросился в коридор.
Трости при нем не было, он не представлял, в каком направлении ушла Шарлотта, и изо всех сил напрягал слух. Вокруг царила тишина, сгустилась тьма.
Шарлотта была его светом. Она ушла. Рафе был сбит с толку. Как он выживет? Что будет делать дальше?
Он больше не хотел оставаться один. Шарлотта нужна ему как воздух. Она, безусловно, должна его любить. По-другому он не сможет.
Подобной утраты Рафе еще никогда не переживал. Он чувствовал, как подгибаются колени. Когда он упал с балкона, его тело кровоточило и перестало слушаться. Теперь же боль поселилась внутри и разрывала на части.
Внезапно услышав позади какой-то звук, он побежал ему навстречу. Однако не понял, что бежит к лестнице.
Он кубарем скатился вниз и ударился спиной и виском. Все тело пронзила боль. Какое-то мгновение он не понимал, где находится и что произошло.
Рафе открыл глаза и зажмурился от яркого света.
Глава 13
Шарлотта не пыталась прятаться, а Рафе, в свою очередь, не предпринимал попыток разыскать ее. Она была благодарна ему за это, пусть в глубине души ей было обидно.
Сначала он похитил ее и заточил в замке в Германии. Теперь она в собственной квартире в Лондоне, где ему бы не составило труда разыскать ее, но, очевидно, это не входило в его планы.
По всей видимости, ее любовь отпугнула его.
Утренние недомогания постепенно отступали, хотя вставать с постели все еще не хотелось.
Рафе не первый раз разбивает ей сердце, но теперь все по-другому. Шарлотта приняла решение расстаться.
Она, конечно, могла остаться с ним, убедить себя в том, что ее устраивает жить с человеком, который ее не любит. Она могла скрывать свои чувства, умолчать о них.
Но Шарлотта не сделала этого.
Она потребовала любви. Требовала, настаивала, не скрывала любви, которую испытывала.
Теперь же ей так плохо, что она начинала сомневаться в том, что поступила правильно. Однако по-другому жить не могла.
Собравшись с мыслями, Шарлотта открыла ноутбук в поисках информации, потом записалась на курсы.
С близнецами будет непросто. Она понимала, что придется несладко в одиночку. Но она сильная. И вообще, пора брать жизнь в собственные руки, бездействие ей претит.
Нет, конечно, можно опустить руки, но она просто сошла бы с ума. Необходимо найти новую цель или хотя бы понять, чем можно увлечься. Слишком много времени упущено.
Пока дети маленькие, она могла бы учиться удаленно. У нее появится время понять, чем бы она хотела заниматься дальше. Это полезно. Ее образования недостаточно, оно ограничено ровно тем, что должна, по мнению ее отца, была делать девушка. Настала пора расширить горизонты!
Жить она останется в Лондоне. Как бы ни сложились отношения с Рафе, он должен иметь возможность непосредственно участвовать в жизни своих детей.
В носу защипало. Скоро она станет матерью, а у нее нет мужа. Хотя так ли это важно? Ей не нужен муж как таковой. Ей нужен Рафе.
Тем не менее Шарлотта сама ушла от него.
Она потребовала, чтобы ее любили, даже не будучи уверенной в том, что она действительно заслуживает любви. Она никогда не получала ее.
Рафе – единственный, кто ее любил. Но это было пять лет назад. Мачеха убила их мечту быть вместе. Отняв у него зрение, она лишила его и способности любить.
Как же Шарлотта ненавидела ее за это. И ее, и своего отца. Отец Рафе тоже виноват. Он выкинул сына из дома, разбил дорогую для него вещь. Однако, сколько бы она ни ненавидела этих людей, все бессмысленно.
Вздохнув, Шарлотта тоскливо выглянула в окно. У нее в запасе еще семь месяцев. Ей действительно нужно что-то, чем можно себя занять. Ведь она больше не под замком.
Решительно кивнув, она накинула теплое пальто и обмотала шею шарфом.
Шарлотта гуляла по улицам. Город был богато украшен к Рождеству, несмотря на то что еще ноябрь.
Настроение у нее не очень поднялось, хотя на улицах было красиво. Никто не говорил ей, куда идти и что делать. Один этот факт придавал бодрости.
Она продолжала шагать вдоль домов из красного кирпича, с окнами в белых рамах. Неподалеку виднелся милый парк. Узкие улочки были пустынны.
Шарлотта остановилась на перекрестке и наконец поняла, куда брела все это время.
Она стояла напротив большого универсального магазина, рассматривая витрины. Повсюду мигали гирлянды, и это навело ее на мысль.
Вдохновение.
Близились праздники, и, несомненно, в магазинах нуждались в дополнительной паре рабочих рук. Шарлотте всегда нравилось работать, общаться с клиентами. Это куда привлекательнее, чем просто сидеть дома в оцепенении. И не важно, подработка это или основная работа. Если не удастся получить высшее образование, она станет работать в магазине. Ей всегда нравилась торговля. После стольких лет взаперти она радовалась перспективе знакомства и общения с новыми людьми. Это приносило радость.
Сейчас она нуждается в работе, как никогда.
По крайней мере, у нее появится возможность каждый день наблюдать за людьми, которые улыбаются и выглядят счастливыми. Она отрешится от невеселых мыслей и, возможно, почувствует рождественское настроение.
Шарлотта решительно вошла в магазин, чтобы предложить свои услуги.
Доктор смотрел на результаты сканирования.
– Это трудно объяснить, мистер Коста, у вас была травма. Мне кажется, вследствие последнего падения вы снова повредили мозг. Травма и отек дали вашему мозгу шанс исправить некоторые повреждения, полученные ранее.
Рафе смотрел на доктора, одетого в темно-серый костюм, его лицо было испещрено глубокими морщинами. Он наблюдался у мистера Келлера с тех пор, как обосновался в Лондоне, но никогда прежде не видел его.
Зато теперь мог рассмотреть, как, впрочем, и все вокруг.
