Пусть сейчас все будет по-новому. Это станет опытом. Раз уж он не хочет, чтобы она распускала волосы, так тому и быть.
Шарлотта действительно придавала своим волосам слишком большое значение.
Ничего, когда все будет позади, она подумает и об этом.
Между прочим, она сохранила свои прекрасные волосы. И знала, почему. И это совершенно не связано с ее отцом. Его одержимость ее волосами самой Шарлотте казалась чем-то нездоровым.
Она сохранила их для Рафе. Ему нравилось расплетать тугую косу и наматывать себе на ладонь. Она не обрезала их для него. Пять лет хранила.
Пожалуй, когда она уйдет от него после этой ночи, у нее больше не будет такого желания.
Совершенно ясно, что Рафе они больше не нужны.
– Сними с себя одежду.
Она колебалась, хотя и недолго.
– Хорошо.
Шарлотта потянулась к молнии на платье.
– Расскажи, что на тебе надето. – Рафе говорил медленно, чуть растягивая слова. Подобная прелюдия доставляла ему удовольствие.
Она недоумевала.
– Рассказать?
– Да, опиши подробно, какой на тебе сегодня наряд. Это платье. Такой необычный материал. Какая-то тонкая ткань поверх плотной. Верно?
– Да, – подтвердила она.
– Опиши мне, как ты его снимаешь.
Рафе стоял в центре комнаты с непроницаемым выражением лица, темные невидящие глаза смотрели куда-то за Шарлоттой.
– Оно красное, – начала она, чуть задыхаясь, и потянула молнию. – Глубокий вырез. Широкие бретели. Оно облегает фигуру до колен, а дальше расходится. Юбка напоминает хвост рыбы.
– Очень любопытно. Что же под ним?
Платье с шуршанием опало на пол. Шарлотта шумно перевела дыхание.
– Под ним? На мне красный бюстгальтер. Такого же цвета, как и платье, сделан из кружева.
– Понятно. И сквозь кружево видны соски? Они бледно-розового оттенка, того самого, который возбуждает меня больше всего. Они похожи на леденцы. Когда я думаю о них, мне хочется взять их в рот. А кожа твоя молочно-белая, это тоже отчетливо закрепилось в моей памяти.
Шарлотта дрожала с ног до головы.
– Да. Да, они видны.
– Если бы я мог действительно их увидеть.
– Да, – мягко вторила она. – Если бы ты мог их увидеть.
– Пожалуйста, скажи, что твое нижнее белье такого же цвета. Красные кружевные трусики, и сквозь них видны золотистые волосы.
У Шарлотты закружилась голова. Она снова перевела дыхание.
– Да. Ткань прозрачная.
Она ни разу в жизни не примеряла на себя роль соблазнительницы. Все те часы в ее комнате именно он соблазнял ее. А когда она умоляла его о большем, Рафе отказывал, отлично владея ситуацией. Однако сейчас атмосфера в комнате была накалена до предела. И это выражение его лица.
Рафе по-прежнему казался совершенно невозмутимым. Его руки, сжатые в кулаки, лежали вдоль тела. Он походил на величественную статую. Но камень, из которого она сделана, несомненно, горячий на ощупь. Тот момент, когда он попросил ее описать происходящее, она запомнит навсегда. Шарлотта чувствовала, что он хочет знать все досконально. Хочет абсолютной достоверности, потому что сейчас по-прежнему сильный мужчина очень уязвим. Конечно, он сильнее ее и значительно опытнее. Так, впрочем, было всегда.
Но и Шарлотта не беспомощна.
Именно он наделил ее силой.
Несмотря на то что было между ними, он и теперь делает это.
– Я хочу, чтобы ты сняла бюстгальтер. Она подчинилась.
– Теперь скажи мне, твои соски напряжены? От холода? Или от моего голоса? Ты уже знаешь, что я сделаю дальше. Ты ведь хорошо меня знаешь и помнишь, что, когда дело касается твоей прекрасной груди, я становлюсь ненасытен. Вот и сейчас собираюсь взять твои соски в рот, один за другим, и буду облизывать их, пробовать тебя на вкус.
Шарлотта задрожала.
– Да.
– Ты хочешь, чтобы я попробовал тебя? Или – да, они напряжены?
– Все вместе. – Она не узнавала собственного голоса, который сейчас вдруг стал очень тихим.
На его лице появилась улыбка, скорее даже ухмылка.
– Теперь снимай трусики. Медленно стяни их с себя. – Его улыбка стала шире. – Ты совсем ничего не рассказала мне о своих туфлях.
– Лодочки на высоком каблуке. Они такого же цвета, как платье.
– Они все еще на тебе?
– Ты еще не сказал мне снять их.
Он повел губами.
– Хорошо. Пусть они останутся на тебе.
Его желание этим вечером для нее закон. Шарлотта подчинилась и медленно сняла с себя белье, готовая выполнять его новое требование.
– Теперь скажи: ты готова принять меня? Между ног уже влажно? Хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? Помнишь, ведь я уже ласкал тебя там. Помнишь, как я клал туда руку и массировал твое тело? Помнишь?
– Да, – жарко отреагировала она.
– Ты хочешь этого сейчас? Хочешь меня? Хочешь почувствовать мой язык и пальцы?
Шарлотта пыталась доставлять себе удовольствие сама. Однако добиться ощущений, подобных тем, какие она переживала под руками Рафе, оказалось невозможно. Здесь все другое. У нее попросту не получалось. Пять лет она не испытывала подобного наслаждения. И то, что Рафе сейчас говорил, дурманило ей голову.
Это чистое желание, похоть, эротическое влечение. Словом, ощущения, которые, казалось, были окончательно и бесповоротно забыты.
– Да, я хочу этого.
Он отвернулся.
– Хорошо. Оставь туфли. И иди за мной в спальню.
Глава 4
Туфли с громким стуком упали на мраморный пол.
Рафе распахнул дверь, за которой оказалась широкая белоснежная постель. От этого вида у Шарлотты перехватило дыхание. В такой постели им предстоит лежать вместе. Ничто и никто не остановит их. Наконец они смогут удовлетворить снедавшую их нужду.
До этого момента всегда возникало что-то или кто-то, кто стоял у них на пути. Теперь все препятствия остались позади.
Шарлотта вздохнула и встала у кровати.
– Где ты? – спросил он.
– Я здесь, стою в изножье кровати.
Сориентировавшись, Рафе приблизился, идя на ее голос.
– Какого оттенка твоя помада? Надеюсь, она красная. Того же цвета, что и одежда.
Ее сердце учащенно забилось.
– Да.
– Хочу, чтобы она была размазана по всему моему телу, – прошептал он. – Подойди.
Шарлотта приблизилась.
