Я стала знакомиться с другими документами, но в правом крыле особняка снова «заработала дрель». Жизнь на гражданке сделала меня немного изнеженной и прихотливой. Раньше я не позволила бы себе капризничать из-за некомфортных условий, в которых приходилось работать, например, из-за звука включенной дрели. Теперь же я отложила планшет в сторону и пошла на шум. Оказалось, что не только меня раздражали эти звуковые эффекты. Выйдя из комнаты, я заметила Геннадия, направляющегося в сторону источника шума. Я окликнула его, но он меня не услышал. Пришлось ускорить шаг, чтобы попытаться помешать Гене заглянуть в гостевую комнату, в которой я час назад обнаружила плеер. Но я не успела, он открыл дверь туда и сразу закрыл. Подойдя ближе, я поняла, что звук теперь исходит из комнаты напротив. У меня еще был шанс предотвратить конфуз.
— Женя? — Сторож наконец меня заметил. — Что здесь происходит?
— Так ремонт же! — я максимально повысила голос, стараясь перекричать шум.
— Я понимаю, но что это за инструмент? Вроде не дрель, не перфоратор…
Я взяла Гену под локоток и повела в обратную сторону.
— Меня тоже заинтересовало, что это за агрегат, — кричала я прямо в ухо сторожу. — Оказалось, такая машина мудреная, последнее слово электротехники. Работала бы беззвучно, цены бы ей не было…
— Как же Лизавета, — Геннадий кивнул в сторону ее двери, — все это выносит? Она ведь жутко капризная.
— С трудом. Елизавета Константиновна звонила Дмитрию, жаловалась на Алену, что она специалиста такого шумного прислала, но, похоже, сын смог убедить ее, что без него не обойтись, поэтому надо потерпеть. — Мы дошли до лестницы, там было уже тише, поэтому можно было не кричать. — В общем, она надела наушники и стала что-то слушать.
— Не знаешь, это надолго? — поинтересовался Гена.
— Без понятия.
Сторож не спешил спускаться вниз, потоптавшись у лестницы, он спросил:
— А кормить нас сегодня будут? Надя к обеду вернется?
— Она сегодня в отгуле, но я думаю, на кухне что-нибудь найдется.
— Как-то неловко без спросу там шарить.
— Вот ты где! — раздался снизу голос Клавдии. — А я тебя, Гена, по всей территории ищу.
— А что случилось-то?
— Обедать хотела позвать. Надя меня попросила подменить ее, она позавчера за меня здесь вкалывала, а я сегодня — за нее.
— Вот это дело. — Геннадий запрыгал вниз аж через две ступеньки.
— Женя, не знаешь, рабочего кормить надо? — поинтересовалась домработница.
— Не в курсе.
— Ты бы спросила у Лизаветы. Если надо, то я его вместе с мужиками нашими покормлю, а вам двоим стол, как обычно, накрою.
— Хорошо, я узнаю насчет электрика.
Пока мы разговаривали, шум прекратился. Едва я подошла к двери Лизаветиной комнаты, она приоткрылась.
— Спасибо, что прикрыла, — довольно мягко произнесла Андреева. Похоже, она уже не злилась на меня за то, что я помешала ей сбежать.
— Клавдия интересуется, надо ли кормить Николаса.
— Еще как надо! — послышалось из глубины комнаты.
— Прости, дорогой, но тебе придется обедать с прислугой.
— Хорошо, не с собаками. — Николас рассмеялся собственной шутке.
— Ник, как тебе не стыдно, ты же знаешь, что произошло с нашей псиной, ее засосало в омут.
— Прости, Лизон, я забыл.
Глава 10
После обеда я продолжила изучать материалы, которые мне прислал Тимур. Они расширили мои знания об обстоятельствах смерти Михаила Веснина. Лизавета лишь сказала мне, что он вышел в тамбур поезда покурить и не вернулся в свое купе. Его тело нашли между станциями Турищево и Степновка 31 августа. Эта же дата и числилась днем его смерти. Поезд проходил обозначенный отрезок пути в 0.15. Похоже, Дэн немного не успел воплотить задуманное именно тридцатого.
Между падением в котлован Осипова и выпадением Веснина из поезда прошло 11 лет. Одиннадцать лет затишья. Или десять, если допустить, что Алиев тоже стал жертвой Дэна. Затем еще четыре года тишины, и снова всплыла роковая дата — 30 августа. Именно в этот день Алексей Кострицын попал в аварию. Показания очевидцев ДТП сводились к тому, что «Ниссан Патрол», ехавший по второй полосе с допустимой скоростью, врезался в отбойник, разделяющий полосы встречного движения на мостовом переезде через железнодорожные пути в районе поселка Юриш. Трасологическая экспертиза показала, что скорость не превышала 60 км/час. Алкоголя в крови Кострицына обнаружено не было. Алексей наверняка не первый раз ездил по тому мосту, и вдруг именно вечером 30 августа он не справился с управлением. Что же произошло? Если бы «Ниссан» кто-то подрезал, то это не осталось бы незамеченным. Свидетели ни о чем таком не упоминают. Я взглянула на схему ДТП — она действительно выглядела так, будто Кострицын не справился с управлением. Либо он сознательно врезался в отбойник на мосту. Я могла бы поверить и в то и в другое, если бы не два обстоятельства — дата и мост. Вниз, на железнодорожные пути, «Ниссан» не упал, поскольку трагедия произошла на середине моста. Но если бы он ехал по первой полосе, то мог бы протаранить парапет и упасть вниз. В этом прослеживался кощунственный символизм. Что-то определенно спровоцировало Алексея держать руль прямо, когда надо было поворачивать его направо. ГИБДД, похоже, вполне устраивала формулировка о том, что А. С. Кострицын не справился с управлением, меня — нет.
Оставалось еще несколько неизученных материалов. Они касались других фигурантов дела о взрыве в подземном коллекторе — Елизаветы, Семена и Екатерины. На Ставрогиных никакой информации Тимур мне не прислал. Забыл или не успел подготовить справку о них? Прежде чем задать Тимурчику этот вопрос, я решила изучить до конца уже имеющееся.
Просмотрев анкетные данные Семена Серафимовича, я узнала, что у него четверо детей и семь внуков. У меня мелькнула мысль, что семья — это самое уязвимое место врача-онколога.
Что касается женщины, в которую в молодости был влюблен Семен и ради которой он полез в подземный коллектор, то она прожила в Америке около четырех лет. В начале этого тысячелетия Катерина вернулась в Тарасов, но почему-то за все это время не дала знать о себе своей подруге. Не менее удивительным было и то, что почти за двадцать лет их пути ни разу не пересеклись.
Изучение справки, которую Тимур подготовил мне об Андреевой, я оставила напоследок. Вряд ли в ней было нечто такое, что могло меня удивить. Клавдия уже вкратце поведала мне о непростой судьбе своей хозяйки, да и сама я, тесно пообщавшись с Лизаветой, успела составить ее психологический портрет. Тем не менее я все-таки решила ознакомиться с информацией, которую прислал мне Тимурчик, и у меня глаза полезли на лоб от удивления.
Дверь в комнату приоткрылась, и я сразу же свернула окно, открытое на планшете.
