* * *
Дождавшись, когда персонал приемного отделения оформит пациента, я постучалась, зашла в кабинет и поздоровалась.
— Направление давай! — не слишком любезно произнесла женщина в белом халате, сидевшая за столом.
— Простите, а почему вы мне тыкаете?
— Направление давайте, — с ударением на последний слог повторила доктор.
— Я по поводу инцидента, произошедшего здесь сегодня, — сказала я, усаживаясь напротив нее.
— То-то я смотрю, ты такая же наглая. — Женщина впервые подняла на меня глаза, закончив что-то писать.
— В чем, по-вашему, заключается моя наглость? В том, что я поздоровалась с вами, а вы, к слову сказать, не ответили мне? Или в том, что я попросила обращаться ко мне на «вы»?
— Так, девушка, если вы не больная, то покиньте отделение! Не задерживайте прием!
— В коридоре никого нет, поэтому я никого не задерживаю. Если появятся пациенты, я сразу же выйду, подожду, когда вы освободитесь, и не уйду до тех пор, пока мы не придем к согласию.
— Чего ты хочешь? Хотите, — поправилась докторша.
— Хочу, чтобы вы забрали заявление.
— Мечтать не вредно, — усмехнулась та. — Не надо было здесь свои права качать! Мода пошла медиков во всем обвинять, а сами себя как ведете?
— Я нормально себя веду.
— Допустим, а эта, которая с зелеными волосами и вся в татуировках! Уж не знаю, кем она вам доводится, но она у меня сядет! Вон, видите, у нас камера висит. — Докторша махнула рукой в угол. — Так что у нас доказательства имеются, как она отшвырнула медсестру в сторону, когда та наклонилась к пациенту на носилках.
— Камера?
— Да, представьте себе! Надоело уже крайними быть, пьяные пациенты на нас с кулаками бросаются, медтехнику ломают, а нас потом премии и тринадцатой зарплаты лишают, увольняют. Все, больше этого не будет!
— Значит, вы здесь ведете прием, пациенты раздеваются перед камерой и не догадываются об этом. — Я сделала многозначительную паузу. — А вы в курсе, что вести видеосъемку в подобных местах запрещено законом?
— А мне плевать на ваш закон! Покиньте помещение! — Докторша указала мне рукой на дверь.
Я не тронулась с места, более того, я показала ей смартфон, который держала в руках, и сказала:
— Здесь записан весь наш разговор. Заметьте, все это время я держала телефон на виду. Закон не запрещает делать запись разговоров подобными устройствами. Так что у меня есть доказательства того, что вы не только хамите, но и ведете незаконную видеосъемку. Кто знает, как вы потом распоряжаетесь записями. Может быть, выкладываете их в Интернет?
— Больно нужно, — фыркнула докторша. Немного поразмыслив над моими словами, она уточнила: — Чего вы хотите?
— Хочу, чтобы вы забрали заявление. Я в свою очередь обещаю, что удалю в вашем присутствии все записи.
— Вообще-то это не я писала заявление. — Докторша оглянулась на медсестру, которая сидела в сторонке и с интересом наблюдала за нашими прениями. — Света, заберешь заявление?
— Вот еще! Эта тетка меня чуть не избила, а я должна ее прощать, да?
— Так она вас избила или нет? — уточнила я.
— Избила! — Медсестра подняла рукав халата и показала пожелтевший синяк. — Вот, видите?
— Этому синяку уже дня три-четыре. Кажется, я поняла, вам нужен был козел отпущения, чтобы оправдаться перед кем-то за побои. Вот вы и провоцировали на резкое поведение женщину, внешний вид которой показался вам подходящим для того, чтобы повесить на нее всех собак. Я права?
Медсестра молчала, уставившись в пол, и вдруг расплакалась.
— Я права? — обратилась я к доктору, и та невербально дала мне понять, что так и есть.
— У меня муж завтра из командировки возвращается, — всхлипывая, проговорила Света. — Мне справка нужна была, что это на работе произошло, а не где-то в другом месте.
— Да что это за муж-то такой? — вырвалось у меня.
— Он у меня с Кавказа, часто в командировках там бывает, и ему постоянно мерещится, что я любовника себе завела. Если бы я ему правду сказала, что поскользнулась на мокром полу и, падая, ударилась рукой о край стола, он бы мне не поверил.
— И зачем вам такой муж? — вырвалось у меня.
— Так ведь у нас дети…
— Ладно, хотите жить с этим ревнивцем, живите, это ваше дело, но заявление из полиции надо забрать. Если вам так уж необходимо «алиби», — я показала двумя пальцами «кавычки», — мы можем разыграть перед камерой сценку, в которой я как бы случайно вас толкаю, вы, Светлана, падаете и ударяетесь рукой о стол. Покажете супругу эту запись, и все вопросы, я надеюсь, будут исчерпаны. Согласны?
В коридоре послышался шум.
— Так, девушка, похоже, к нам пациента со «Скорой» везут. Света подумает над твоим предложением, потом зайдете.
— Обязательно зайду. — Я вышла в коридор.
В приемный покой действительно привезли пациента. У медсестры появилось время обдумать мое предложение. Оно родилось спонтанно. Изначально я собиралась решить вопрос самым простым способом — предложить медикам денег за то, чтобы они забрали заявление, но мне не понравилось, как меня встретили, и я решила, что эти две дамочки из приемного покоя не получат от меня ни рубля.
Мне пришлось ждать ответа часа полтора, потому что в приемное отделение поступали все новые и новые пациенты. Наконец настало затишье, я постучалась и зашла в кабинет.
— Это снова ты? — устало бросила мне докторша.
— Я же сказала, что не уйду, пока вопрос не будет решен.
— Я, пожалуй, соглашусь на ваше предложение, — примирительно сказала медсестра.
Мы быстренько разыграли на камеру сценку, после чего Света отпросилась у докторши на полчаса, чтобы сходить в полицию.
— Знаете, та женщина отчасти сама виновата. Мы принимаем больных, если их привозят на «Скорых» или если есть направление из поликлиники. Как мы поняли, она вызывала мужу «неотложку», но от госпитализации отказалась, а потом ему стало хуже, и они приехали сюда на такси.
— Что с ним?
— Предынфарктное состояние. В таком состоянии ни в коем случае нельзя самостоятельно передвигаться.
— А отказывать в медицинской помощи в условиях стационара, значит, можно?
— У нас такие инструкции.
— Ясно. — Я открыла дверь в отделение полиции и пропустила Свету вперед. Лизавета была так увлечена разговором с сокамерником, что даже не сразу заметила нас. Я подтолкнула медсестру к окошку, в котором виднелась голова дежурного, и сказала за нее: — Мы хотим забрать заявление.
— По поводу? — уточнил тот, не поднимая на нас глаз.
— По поводу хулиганских действий в больнице, — опять же сказала я, потому что Света не могла произнести ни звука, будто набрала в рот воды. Это у себя в больнице она была смелая, а здесь растерялась.
