Наверное, единственное любимое занятие Игоря Николаевича — это спать, а все остальное приходится совершать лишь по необходимости…
Дом, возле которого водитель припарковал свою «Газель», казался унылым, заброшенным и всеми забытым.
Я даже не думала, что у нас в Тарасове еще остались подобные жуткие трехэтажки, буквально дышащие на ладан.
На месте правительства я бы снесла такие хибары, а жильцов переселила бы в нормальные квартиры.
Увы, действительность была печальной — страдающая бронхиальной астмой Афанасенко проживала на первом этаже именно такого дома.
Афанасенко, которую звали Светланой, оказалась сорокапятилетней пухлой женщиной, одетой в розовую пижаму, поверх которой был накинут цветастый халат.
Я говорю «пухлая», а не «полная», потому что другой эпитет к описанию телосложения больной не подойдет. Может, из-за болезни она выглядела как пупс-переросток, и ничего привлекательного в ее странной внешности я не нашла.
Одутловатое, местами прыщавое лицо, маленькие черные глазки, придававшие ей сходство с поросенком. Еще и нелепая розовая пижама, которая усиливала сходство женщины с этим животным. Волосы — жидкие, короткие, словно Афанасенко переболела тифом. В общем, та еще красавица…
— Задыхаюсь, Наталья Романовна! — прохрипела больная, проигнорировав мою персону. — Помогите, ради всего святого…
Врач ловко достала тонометр, померила давление.
Я записала цифры, после чего Дьякова так же молча и быстро вытащила из чемоданчика нужную инъекцию и жгут.
Меня о помощи не просила — видимо, привыкла все делать сама, во всяком случае с этой больной. Вен и правда на руке астматички я не разглядела — даже не знаю, куда Наталья приготовилась делать инъекцию. Но Дьякову это, похоже, ни капли не обескуражило — она мгновенно ввела иглу в едва видную паутинку-вену, после чего протянула мне использованную иголку.
Снова померила давление, цифры показывали нормальные показания.
Вся сия операция заняла от силы пару минут, не больше.
Мне оставалось только стоять и молча смотреть за действиями профессионального врача.
Я даже забыла, что намеревалась следить за Натальей, не передает ли она больным какие-либо ампулы, настолько меня заворожила работа врача.
Потом опомнилась, сделала вид, что поглощена заполнением очередного бланка, но при этом не спускала глаз с Дьяковой.
Однако та даже не попыталась вручить Афанасенко каких-либо подозрительных предметов — попросту сказала, что лекарство вскоре подействует, приступ пройдет.
Больная с благодарностью посмотрела на Наталью, засунула руку в карман и вытащила плитку самого обычного шоколада — такой продается в любом магазине по самой низкой цене. Все тем же хриплым голосом (наверное, он у нее от природы такой, а не из-за приступа) Афанасенко пробасила:
— Спасибо вам, Наталья Романовна! Как хорошо, что вы сегодня дежурите, каждый день бы работали… А то другие вообще бездари, только всю руку зря исколют…
Наталья улыбнулась благодарной пациентке, ответила, что каждый день работать без выходных — весьма проблематично для нее.
Афанасенко понимающе кивнула, но снова сказала, что Наталья — самый лучший врач, которого она только знает. На меня пациентка по-прежнему внимания не обращала, словно моей персоны в комнате не существует.
Едва мы добрались до машины, как мобильник Натальи снова запищал.
Женщина коротко переговорила с диспетчером, а потом с безнадежностью в голосе произнесла, обращаясь ко мне:
— У нас новый вызов, только на другом конце города. Жалобы на головную боль и температуру. Ох, Танюш, знала бы ты, как мне иногда хочется накричать на больных, которые неделю отлеживаются с повышенной температурой, а среди ночи решают все-таки вызвать «Скорую». Ну, скажи мне, что им мешает сделать это днем? Я уже не говорю о посещении поликлиники или вызове участкового на дом…
Наверное, часа полтора, а то и больше, мы обслуживали очередного больного. Пришлось госпитализировать его в больницу, поэтому на подстанцию мы приехали, когда начало светать.
В комнате для отдыха по-прежнему храпели все присутствующие, и у меня создалось впечатление, что диспетчер, кроме нас, никого на вызовы не отправляла.
Наталья, которая заполнила карточку в дороге, буквально рухнула на койку и тут же отключилась, я с тоской осмотрела помещение для отдыха.
Признаться, теперь и мне хотелось немного поспать — конечно, если бы снова поступил вызов, я бы без разговоров отправилась бы с Натальей, могу ведь поспать и днем. Но так как диспетчер нас не трогала, я последовала примеру врача и тоже улеглась на кушетку. На сей раз храп мне не помешал провалиться в зыбкие дебри чуткого сна.
— Татьяна, скорее, ампулу! Быстрее, мы теряем ее, надо ввести лекарство!
И где же эта проклятая ампула, черт бы ее побрал… Я доставала из чемодана одно лекарство за другим, но нужного мне так и не обнаружилось.
Наталья делала умирающей женщине искусственное дыхание, чередуя его с непрямым массажем сердца. Раз за разом подносила маленькое зеркальце ко рту несчастной, но все было безрезультатно.
— Ампулу, ну что же ты медлишь? Она не дышит, нужно ввести лекарство, Таня, скорее, умоляю тебя! Она умирает…
Где эта ампула, почему ее нет в чемодане? Я ведь все осмотрела, но нужной так и не обнаружила. Сейчас женщина сыграет в ящик, и все по моей вине. Что же я за фельдшер, который не может найти нужное лекарство…
Наконец я увидела, что на самом дне сумке завалялась какая-то ампула. Прочитала название — то, что мне нужно, наконец-то нашла ее!
Я быстро вытащила лекарство и протянула его Наталье. Но врач не спешила взять у меня ампулу из рук — только посмотрела на меня с каким-то странным выражением.
Перевела взгляд на больную, потом снова на меня.
Я поняла, что ампула ей уже не нужна…
Я резко открыла глаза, хватая ртом воздух, точно задыхающаяся рыба, выброшенная на берег.
По-прежнему вокруг — слепая темнота, вот только вместо умирающей женщины я разглядела лишь смутные очертания кушеток. Рядом со мной тихо дышала Наталья, которая, очевидно, просматривала очередной сон, и не кошмар, подобный тому, что привиделся мне.
Я сильно захотела курить, надеясь, что табачный дым снимет остатки жуткого сновидения.
Надо же, какой фильм ужасов мне при-снился…
Однако я не успела даже встать с кровати — меня остановили странные звуки, природу которых я разобрать пока не могла.
Я настороженно замерла на своей койке, про себя надеясь, что смогу догадаться, кто производит этот шум. Надеюсь, я не слишком громко дышала, когда проснулась от кошмара, и не спугнула загадочного посетителя комнаты отдыха…
