— Мне не нужно удостоверение камикадзе, — заявила я. — Достаточно фельдшерского, я даже на врача не претендую.
— Когда тебе нужно? — перешел к делу подполковник. — Как я понимаю, дело срочное?
— Куда уж срочнее… Мне нужно послезавтра уже работать с врачом, понимаешь? То есть за завтрашний день я должна предоставить удостоверение заведующему, причем такое, чтобы он без разговоров принял меня на должность. Конкурентов быть не должно, но там кто знает… Вдруг еще какой фельдшер пойдет работать именно на эту подстанцию? Поэтому постарайся сделать мне хорошее удостоверение с отличными знаниями или как у фельдшеров водится… На категорию они вроде не сдают, но ты меня понял…
— Ладно, сегодня озадачу ребят, — по-обещал мне Кирьянов. — Успокойся, завтра утром приедешь за своим документом.
— Но это еще не все, — заявила я. — Понимаешь, мне кровь из носу нужно, чтобы меня взяли работать фельдшером именно на пятую подстанцию и именно к врачу Наталье Дьяковой. В моем распоряжении имеется сегодняшний вечер и завтрашний день, а послезавтра я должна уже разъезжать по вызовам с этим врачом. Ты можешь устроить так? Я знаю, у тебя имеются связи практически со всеми учреждениями. Может быть, ты в хороших отношениях с главным врачом «Скорой помощи»? У них ведь есть какая-то центральная подстанция, где оформляют на работу?
— Татьяна, могу сказать, что тебе повезло, — заметил подполковник. — Нынешнего главного врача центральной подстанции я очень хорошо знаю.
— Поди, помог ему чем-то? — догадалась я. — Дело какое распутал?
— Нет, все куда проще, — сказал Кирьянов. — Я все больше убеждаюсь в том, что Тарасов — большая деревня. Главный врач центральной подстанции — Винников Сергей, сейчас точно проверю по базе… Ага, именно он. С этим товарищем я учился с пятого по одиннадцатый класс в школе. Думаю, он меня не забыл. Во всяком случае, год назад на встрече одноклассников нашего лицея я с ним очень хорошо пообщался. Сережка почти не изменился, только малость располнел и стал посолиднее, чем в одиннадцатом классе. Хотя и тогда был серьезным малым — все учился постоянно, едва ли не лучшим учеником среди нас был. По биологии и химии на всех олимпиадах первые места занимал, учителя советовали ему на биолога пойти учиться. Но Сережа едва ли не со средней школы грезил медициной, вот и поступил в медицинское училище. И, надо сказать к его чести, всего добился сам благодаря стараниям, усердию и потрясающей силе воли. Единственный минус — семьей он не обзавелся, хотя возраст уже не юношеский. Но тут выбирать приходится — либо карьера, либо жена и детишки.
— Как я понимаю, главный врач — мужик хороший, — заключила я. — И если с ним ты общаешься, может, замолвишь за меня словечко? Вроде я твоя давняя знакомая, фельдшер талантливый, девка работящая, кровь с молоком… Плюс ко всему до дрожи мечтаю устроиться работать на подстанцию, сплю и вижу, как сумки врачу таскаю да помощь оказываю. Про призвание скажи — помогать бедным и убогим…
— Хе-хе, сделаем из тебя Робин Гуда! — усмехнулся подполковник. — Ладно, придумаем что-нибудь. Только будь готова к тому, что завтра тебе предстоит довольно длительная бумажная волокита. Блат я тебе устрою, но оформляться придется, тут уж никуда не денешься. И потом надо будет приехать на твою пятую подстанцию к заведующему, только не поздно вечером — он же не сутками там сидит.
— Это я запросто, — заверила я Кирьянова. — Ты, главное, мне бумажку хорошую сочини и расхвали на все лады. А с документами и оформлением сама справлюсь.
— Ну, тогда жди звонка, — сказал подполковник и попрощался со мной, сославшись на неотложные дела и заботы по моим поддельным документам.
Я допила уже остывший кофе, подумала, что неплохо бы взять третью чашечку, но остановила себя. Что поделаешь, торт я вряд ли доем, а вот с эспрессо переборщу.
Сегодня мне бессонница не нужна, зато послезавтра я могу пить кофе хоть сутки напролет — спать-то не придется, раз у врачей, по словам Ирины, такая беспокойная работа.
Я надела верхнюю одежду, взяла сумку и вышла на улицу.
К вечеру заметно похолодало, а вот снег прекратился.
Из-за отсутствия осадков создавалось впечатление, что природа и вовсе замерла в предчувствии надвигающейся беды. Ветра не было, но, несмотря на это, пронизывающий холод пробирал до костей.
Серые дороги и земля тонули в вечерних сумерках, а дома-коробки молчаливо взирали на прохожих скупыми огоньками слепых глаз.
Чем-то городской пейзаж поздней осенью напоминал кадр из фильма ужасов — того и гляди в темном переулке появится грозная фигура Джека-потрошителя или выйдет из своей котельной Фредди Крюгер в своем красно-черном свитере и перчатке с длинными лезвиями…
Я заглушила разыгравшееся воображение, нарушив гнетущее молчание щелчком зажигалки.
Тоненькая дрожащая искорка пламени мягко коснулась кончика сигареты, и я выпустила облачко табачного дыма, которое тут же поглотила вечерняя темнота.
От сигареты, казалось, исходило тепло, и стало немного поуютнее.
Мне почему-то захотелось вернуться в кафе «Иностранка» и взять еще какой-нибудь горячий напиток.
Наверное, студенты уже не посетят это заведение — судя по часам, основные занятия уже закончились, поэтому в кафе придут разве что люди постарше, дабы отдохнуть после загруженного рабочего дня или устроить романтическое свидание.
Я докурила сигарету и направилась к своей машине. Пора возвращаться домой — судя по словам Кирьянова, завтра мне предстоит много дел. Можно пока обдумать рассказ Ирины да прикинуть список возможных подозреваемых, если, конечно, имеющиеся сведения это позволят.
Однако когда я добралась до своей квартиры и включила компьютер, то столкнулась с некоторыми трудностями, главной из которых было слишком малое количество информации.
Ирина долго рассказывала свою историю, но если убрать из нее всевозможные философские рассуждения и личностные оценки девушки, то останется всего-навсего несколько неприятных событий, которые ставят под сомнение профессионализм ее матери, да обрывок телефонного разговора, из которого можно сделать вывод, что в дело замешаны наркотики.
Да, у меня имеется, помимо Натальи, еще двое «действующих лиц» истории — фельдшер Аня, которая сейчас в декретном отпуске, да заведующий подстанцией некто Андрей Максимович.
Аню можно смело вычеркнуть из списка подозреваемых — по крайней мере, мотивов у нее нет. Если, конечно, дальнейший ход расследования не покажет обратное.
Остается главный врач.
Вот только ему незачем подтасовывать события и факты — он запросто может уволить Наталью, достаточно любого, даже самого незначительного повода.
Напротив, несмотря на всевозможные жалобы и пропажу лекарств, Андрей Максимович не увольняет мать Ирины. Почему? Уверен в ее профессионализме? Или за ним таится грешок, вроде незаконного сбыта наркотиков, а Наталья ему нужна для прикрытия? А может, сам Андрей Максимович — наркоман, который ворует препараты у врача? Как-то слишком банально и неправдоподобно.
