— Нейтан получит его, как только придет домой, — заверила я Адама, а он вновь склонился над моей рукой. Мягкие, теплые губы обожгли кожу.
— Спасибо. — Улыбнувшись мне, деверь подхватил Милли на руки. Легкий поцелуй в кончик носа Милли и громкий шепот ей в лицо:
— До новой встречи, моя прекрасная леди.
— До новой встречи, дядя, — важно ответила дочка, гладя Адама по гладкой щеке.
Как мне хотелось, чтобы вместо Адама здесь в саду был Нейтан! Если бы он только не задерживался на работе и проводил больше времени со мной и дочерью! Прекратить жертвоприношения культа было очень важно для всей империи, для каждого мага, но как же мы? Милли так не хватало папы, а мне мужа.
Нейтан
Я вновь и вновь читал допросы, пытаясь найти хоть какую — то зацепку. Все девять магов были всего лишь новобранцами. Они должны были пройти инициацию, принеся свою первую жертву Карду, но мы им помешали. Формально они не являлись членами культа и никого не убили. Наш менталист несколько раз проверил каждого, да и слепок ауры показал, что они не убийцы. Единственная нить к культу — жрец, но и тот успел совершить ритуальное самоубийство. Снова тупик! Все, что у меня было — это лишь груда бумаг с отчетами и бывшая жена в довесок. Последнее раздражало еще сильнее, чем неудача с расследованием дела о культе Карда.
Элизабет после нескольких дней у целителя пришла в себя, и теперь почти каждый день мне приходилось навещать ее. Все наши встречи заканчивались одним и тем же: Лиззи плакала, винила меня, тут же просила прощения и молила дать увидеться с дочерью. Каждый раз, при каждой встрече. Меньше всего мне хотелось видеть Элизабет рядом с дочерью. Я боялся, что мое маленькое солнышко примет мать, а та снова предаст ее. Я хотел оградить свою дочь, поэтому отказывал бывшей жене, но с каждым разом это было сделать все труднее.
Я ждал вестей от Адама: если он подтвердит рассказ Лиззи, мне придется не просто разрешить ей общаться с Милли. Если все услышанное окажется правдой, я очень виноват перед ней. Мой взгляд задержался на столе, заваленном бумагами, и я понял, что устал. Мне просто необходимо отвлечься от этого. Забыть на один вечер обо всем: культе, Лиззи, жертвах и задержанных. Перед глазами встали дочь и Эмма. Два моих маяка в этом кровавом тумане.
Резко поднявшись из — за стола, оставив на нем бардак, я поспешил туда, где меня ждали мои девочки.
— Лайнел, я домой. Все дела завтра, — проходя мимо приемной, сказал я секретарю. Парень, подняв голову от документов, ответил:
— Как прикажете, ваше сиятельство. — Хоть помощник и был удивлен моим ранним уходом, но вопросов не задавал.
Идя к телепорту, я внимательно смотрел на своих работников. Их столы были завалены бумагами, как и мой. Одни пытались что — то найти в записях, другие перекладывали листы, сортируя их, многие, не поднимая головы, что — то писали.
— С этим надо что — то делать, — тихо заметил я.
Вместо того чтобы заняться расследованием или сбором информации, следователи пишут отчеты. Нужное время тратится на бессмысленную работу. Полезной информации в отчете пара предложений, в то время как сам он занимает несколько страниц.
Раньше я не замечал этого. Да и прежние преступники были не так изобретательны. Никогда до этого мы не сталкивались с таким противником. Воровство, убийство из ревности или мести, поиск сбежавших невест или проигравшихся юнцов — вот те дела, которые мы привыкли раскрывать. Детское баловство по сравнению с культом Карда. Если мы хотим победить их, пора менять правила.
* * *
Бегая по саду за бабочками, которые ловко перелетали с цветка на цветок, не давая себя поймать, Милли устала, и в комнату Пул заносил ее уже спящей. Моя малышка сладко посапывала, подсунув кулачок под щечку. Признаться честно, наша прогулка отняла и у меня много сил, но подарила мне душевное равновесие. Неприятной занозой колола меня оговорка секретаря мужа. Может, у Нейтана появилась любовница? В знатных семьях это явление довольно распространенное. Но почему? Мне казалось, что у нас все хорошо. Как же я хотела верить в ошибку!
Глядя на беззаботную радость Милли, я и сама хотела стать такой. Отбросив все сомнения, присоединилась к игре. Мы смеялись, кружились и представляли себя бабочками.
— Я выбираю этот цветок. — Милли присела возле куста георгинов. Я, увидев белые соцветия, похожие на огромные колокольчики, поспешила к ним.
— А это мой домик! — воскликнула, вдыхая тонкий аромат.
— Так нечестно! Я тоже хочу эти цветы! — Милли насупилась, а я, сорвав один из них, предложила ей собрать букет.
Вскоре он уже не помещался мне в руку. В нем было много разных цветов белого и розового цвета, на фоне яркой зелени букет получился очень нежным. Присев на расстеленное на траве одеяло, я начала выравнивать стебли и компоновать растения. Увлекшись работой, я и не заметила, как моя крошка уснула прямо на одеяле среди цветов.
Глядя на мое маленькое сокровище, я решила откровенно поговорить с Нейтаном. Я не стану второй Арикой, не позволю ему разрушить себя. Если у него есть другая женщина, пусть признается мне в лицо. Я немедленно перееду в свои бывшие покои и больше не разрешу Нейтану прикоснуться к себе. Сердце сжалось от страха, но любовь к Милли дарила мне смелость и решимость.
— Сегодня же вечером, — пообещала себе, глядя на дочку.
Вечера ждать не пришлось. Уложив Милли в кроватку, я поспешила в свои покои. Хотелось почитать записи свекра еще раз. Я не могла понять, что мне не нравилось в них, но что — то толкало меня читать их снова и снова. По предложению, иногда по букве тщательно рассматривать все его схемы плетения. Я сама не знала, что ищу, но не могла остановиться.
Войдя в комнату, я столкнулась там с Нейтаном. Он сидел в кресле и читал письмо, что передал ему Адам. Еще до игры в саду я попросила Альву отнести конверт ко мне в комнату, боясь потерять его.
— Адам приходил на обед и просил передать тебе письмо. Сказал, что добывал информацию всеми возможными способами, даже шантажом. Не знаю, может, о последнем он и шутил.
— Спасибо. — Голос Нейтана звучал устало и обреченно.
Я и сама не поняла, как оказалась рядом. Моя рука зарылась в волосы мужа, а он одним движением усадил меня к себе на колени. Наш поцелуй был пропитан страхом, горечью и каким — то отчаянием. Нейтан крепко сжимал меня в объятиях, будто боялся, что я сейчас исчезну, растворюсь. Нехорошее предчувствие затопило меня, прерывая наш поцелуй, я уже знала, случилось что — то ужасное.
— Эмма, я очень виноват перед тобой.
Я обреченно прикрыла глаза, отгоняя слезы: значит, у него кто — то есть. Значит, наш поцелуй был прощальным.
— Я должен был рассказать тебе об этом раньше, но надеялся, что все обойдется, что информация не подтвердится, что наша жизнь не изменится.
Слезы исчезли, я не понимала, что хочет мне сказать муж? При чем тут информация, раздобытая Адамом?
