Провал. Да, это несомненно был провал. Добрые отношения с Тианаром разрушились в один миг, но об этом Миния не жалела. Конечно, потерять поддержку сильного союзника выглядело политически расточительно, но главную свою задачу драконша выполнила. Она избавилась от всех возможных наследников и наконец-то осталась у власти одна. Королева. Только теперь она ощутила себя Королевой в полной мере – на все сто процентов.
Ну что ж, пожертвовав дружбой с эльфийским принцем, Миния надежно прикрыла все тылы. К тому же дальнейший план развития событий она придумала давно. Когда Король умрет, она станет вдовствующей Королевой и начнет править самостоятельно и единолично. А что потом? Ничего особенного и нереального – вдовствующим Королевам, стоящим у власти никто не запрещает выходить замуж во второй раз. Таким образом, родив себе собственных законных наследников, она сможет утвердиться во власти навсегда.
Миния кровожадно сверкнула зубами. Жаль, что такой хороший план не получится воплотить в реальность прямо сейчас. Очень жаль, но смерть Короля станет слишком заметной на фоне последних событий. Миния и так уже достаточно скомпрометировала себя, напав на Ликию и разобравшись с Нарбелией. Пришлось приложить все усилия, чтобы отвести глаза жителям столицы, задобрив их праздничными гуляниями, проведенными якобы в честь дня рожденья Королевы, и снизив налоги и сборы. Оно того стоило, даже самые проницательные и недоверчивые остались верны Минии, продолжая души не чаять в хитроумной драконше.
Теперь, сидя в своих покоях и ожидая отправленную за закусками служанку, Миния раздумывала, как загладить вину перед Тианаром. Интересы интересами, но ссориться с союзниками тоже не следовало. Следовало обратить наглое самоуправство в досадную оплошность, покаяться в ошибке и задарить рассерженного принца подарками.
Позвав камеристку, Миния велела принести свои сундуки с сокровищами. С этими сундуками Королева не расставалась, потому что сильнее драконьей любви к драгоценностям, была только эльфийская страсть к бесценным камням и металлам.
Когда дюжие слуги втащили в покои два окованных броней сундука, Миния порылась в них и, достав пару сверкающих ожерелий, взвесила их в руках.
– Может быть это? – драконша прищурилась, глядя на бликующие зеленым изумруды, оправленные золотыми цветами и повешенные на толстую цепь. – Или это? Нет. Все слишком пошло и дешево.
Королева раздраженно швырнула украшения на крышку сундука, обхватив пальцами подбородок, задумчиво свела брови. Все эти богатства – ерунда. Явившись с такими дарами, вряд ли произведешь впечатление. Конечно, эльфы любят красивые цацки, но дипломатическая ситуация требовала чего-то более осмысленного и ценного. В голову тут же пришла мысль, что роковые ошибки лучше всего не задабривать ненужными подношениями, а исправлять.
Немного поразмыслив, сообразительная предводительница восстановила в голове все последние события и причины разлада с Тианаром. Он расстроился, что Лэйла погибла, а когда узнал, что принцесса потеряла перед этим руку, разозлился еще сильнее. Интересно, какие интересы преследовал в Ликии он? Что искал? ...Искал! Глаза Минии сверкнули, озаренные догадкой, она громко хлопнула в ладоши, призывая камеристку.
– Отправить гонца в Гильдию! Быстро! С приказом для Тригора Ветрокрыла – явиться ко мне немедленно.
За Тригором Ветрокрылом Королева послала неслучайно. Троюродный брат Минии, он, также как и Королева, не вышел ростом и силой, зато отличался великолепным нюхом и слыл лучшим поисковиком Гильдии. К тому же в сообразительности и изворотливости этот дракон не уступал своей венценосной сестре.
«Если Тианар ищет что-то, нет для него лучшего подарка, чем хорошая ищейка, заодно будет шанс выяснить цель его поисков». Довольная идеей, Королева захлопнула сундуки, зашвырнув в них свисающие с крышек ожерелья, и позвала слуг. Драгоценности в сокровищницу следовало вернуть.
Караван прошел через Исаунну и встал перед большим округлым зданием из серого камня. Приземистая, невзрачная на первый взгляд постройка не имела окон. Через плоскую крышу пробивались длинные закопченные трубы, отправляющие к темно-синим небесам клубы густого дыма.
Тама выглянула в окно и потянула носом. Пахло мятой и какими-то терпкими пряностями. Приятный аромат мешался с запахом копоти, отчего у девушки защипало в носу. Серые булыжники приземистой постройки почернели от постоянного чада, царящего в этих местах.
Увидав, что девушка высунулась, один из охранников подъехал вплотную к повозке, загораживая обзор. Настойчивая Тама продолжала наблюдать из-за его мощной фигуры, как Альбашир лично постучал в дверь непонятного здания, и оттуда вышла закутанная в платок женщина. Бегло оглядев приехавших, она кивнула, приняла от работорговца тугой мешок с деньгами, указала на повозки и прокричала что-то себе за спину.
– Выводите! – отдал приказ Альбашир. – Да смотрите, чтобы ни одно лицо не мелькнуло!
К невольницам поспешили слуги и принялись заматывать девушек в длинные отрезы ткани. Поняв, что сопротивляться бесполезно, Тама смирилась, позволив обмотать себя этим тряпьем с головы до ног и накинуть ткань на лицо. После облачения ее за руку вывели из повозки и проводили в темное помещение, в котором пахло сыростью, и было очень жарко. Только когда позади хлопнула дверь, и щелкнули замки, с девушек сняли покрывала.
Оглядевшись по сторонам, Тама увидела, что находится в просторном зале, отделанном декоративным камнем, а рядом с ней, помимо соседок Мильвы и Киндэль, находится еще несколько десятков девушек-рабынь. Из помещения вели несколько дверей. Дальняя стена открывалась круглой аркой, из-за которой в помещение наползали клубы белого пара.
Женщина, говорившая при входе с Альбаширом, скинула с головы платок, явив испуганным взглядам невольниц копну длинных черных волос, яркие, подведенные сурьмой глаза и аккуратные уши, оттянутые непомерной тяжестью массивных золотых серег. Женщина была уже в возрасте, но отличалась стройностью и ухоженностью. Только глубокие морщины на лице могли выдать ее годы.
– Кто это? – тихонько поинтересовалась Тама у осведомленной Мильвы.
– Госпожа Годиша – хозяйка бань, – донеслось в ответ.
– А где Альбашир? Он так пекся о сохранности груза, а теперь оставил нас одних? – не смогла унять любопытство пастушка.
– Эти бани – обитель женщин, мужчинам сюда вход закрыт, – с довольным видом пояснила Мильва, отслеживая глазами вереницу служанок-баньщиц, принявшихся разводить девушек по сторонам.
Сперва-наперво рабынь загнали в пышущую жаром парилку, а перед этим раздели, бесцеремонно и быстро. Стесняться, в общем-то, было некого, но среди красавиц нашлись скромницы, которые согласились обнажиться, лишь увидав в руках расторопной Годиши тонкий длинный хлыст.
Температура в парилке оказалась невыносимо высокой. Горячий воздух жег легкие, заставлял покрываться испариной лоб. Пар окутывал женские тела, упругие, юные, горячие. Колыхались в желтым полумраке тяжелые, покрытые липкими дорожками пота груди, раскачивались из стороны в сторону гладкие бедра, змеились длинными лентами мокрые волосы всех возможных оттенков и цветов.
