– Стой! – поспешно окликнул Ташу Фредрик. – Лошади туда не пойдут.
– Что за чертовщина? – буркнул Шагрэй, спешился и осторожно коснулся ладонью белой туманной гущи.
– Морок, – напряженно ответила Таша.
Взгляд принцессы судорожно метался по перегородившим степь стволам, путаясь в мути нечетких веток и листьев. Она словно вновь оказалась в подземельях волдэйских «ласточек», в мрачной обители Белого Кролика, из которой нет спасенья. По спине пробежала струйка холодного пота. Время! Время идет, и раздумывать некогда…
В густой траве зашуршали отставшие за время быстрой скачки мертвяки. Они бежали на четвереньках, несмотря на людские тела. Приблизившись к Ученикам, поднялись в рост и замерли на границе с призрачной преградой.
– Сильный морок, – сделал вывод Шагрэй, – все тонет в нем, как в болоте, время сбивается, а стороны света меняются местами.
– Что будем делать? – спрыгнув с коня, поинтересовался Криспэлл и опасливо оглядел лежащий у ног камень, покрытый завитушками незнакомых рун.
Убедившись, что надписи с его скандальной известностью никак не связаны, парень успокоился и пнул камень ногой.
– Сунемся напрямик, – предложил Шагрэй.
– Опасно, – замотала головой Таша, – я была в таком, знаю.
– Тогда обойдем.
– Не обойти, морок наверняка вокруг Паны кольцом висит, – задумчиво прогудел Фредрик. – Да и времени нет вокруг да около бродить.
– Эх вы, руки опустили, и предложить ничего толком не можете! – усовестил приятелей Криспэлл и снова в сердцах пнул многострадальный булыжник.
– Чего копытом-то бьешь, как мерин? Предложил бы чего лучше? – сердито бросил ему Шагрэй, за что чуть не поплатился.
Криспэлл кинулся на него с кулаками, но Фредрик остановил товарища и сосредоточенно указал ему на письмена:
– А вот это идея, – он присел и осторожно коснулся пальцем запыленных канавок древней вязи. – Рунные камни раньше бросали в степи, чтобы передавать по ним силу, если нижний поток слабел. Если такой есть по ту сторону морока, нужно протянуть к нему магическую нить и пройти по ней через лес – с пути уже не собьемся.
– Легко сказать – трудно сделать, – тут же скептически подметил Шагрэй, – чтобы прикрепить нить на другой стороне, надо сначала до нее добраться, а как?
– Я знаю, как, – голос Таши, напряженный, натянутый, нервный, прозвенел в воздухе сталью. – Я пройду на ту сторону и обозначу путь.
– Одна? С ума сошла? – попытался урезонить ее Криспэлл, но тут же умолк.
Взгляд девушки полнился бесконечной решимостью, уверенностью, что никто более, даже Фредрик, не решился ее отговаривать. Суровый Ученик собрался двинуться за принцессой, но девушка остановила его жестом:
– Нет. Я пойду одна, так будет легче, – и тут же добавила, пытаясь успокоить друзей. – Я уже ходила через подобный морок. У меня получится, а если кто-то из вас заплутает в нем, будет хуже.
– Хорошо, – медленно кивнул Фредрик. – Как только выйдешь на другую сторону и отыщешь рунный камень, прикрепи к нему это…
Парень раскрыл ладонь. В ее центре, словно крошечное веретенце, закручивался столбик силы. Фредрик протянул руку Таше, осторожно, боясь надорвать, прикрепил силовую нить к ее пальцам. Потом коснулся ладонью камня, прицепив светящийся клубок к нему.
– Что с ними будешь делать? – Шагрэй вопросительно кивнул на застывших у кромки морока мертвяков.
Псиглавцы вели себя встревожено: топтались на месте, скалили зубы и настороженно принюхивались к серому, размытому лесу.
– Оставлю с вами, – ответила Таша, – в мороке от них пользы немного, растеряются только…
И снова лес без запахов и звуков, неразличимый в деталях, дымчато-серый. Стоило войти в него, и все пропало: моментально исчез вольный воздух степи, ветер утих, затерявшись в переплетениях несуществующих ветвей, шелест травы заглушила давящая тишина монолитного, тупого безвременья.
Шаг за шагом Таша продвигалась вперед. Она то и дело поглядывала на растянутую в воздухе серебристую нить – единственную связь с реальным миром. Это не обнадеживало, Таша не могла позволить себе вернуться обратно ни с чем. Путь был один – вперед, на другую сторону призрачной реальности, любой ценой…
Вспомнив, как Артис срывал и растирал пальцами листья, Таша сделала то же самое. Протянув руку, рванула с ближайшей ветки пригоршню блеклой, мягкой листвы. Скатав из нее шарик, принюхалась – в нос ударил медовый запах степной травы, мгновенно отрезвил, заставив назойливый морок дрогнуть и пойти рябью. Только теперь Таша поняла, как лесному эльфу удалось сориентироваться тогда, в подземелье. Взбодрившись глотком реальности, принцесса уверенно пошла вперед.
Лес все тянулся, казалось, ему не было конца. Неожиданно под ногами блеснуло что-то. Девушка пригляделась – по серой безликой почве острым росчерком бежал ручей. Его искристая, змеящаяся стремнина указывала красноречиво – к окружающей серой статичности он относиться не может. Таша присела на корточки и осторожно коснулась уносящейся в непролазную чащу воды. Эта вода не была живой, и реальной тоже не была. Завиваясь и искрясь, в пустоту уносился материализованный поток силы. От него исходила отчетливая аура скорби, стародавней, непримиримой боли…
Словно в трансе Таша отняла пальцы от ручья, непроизвольно коснулась ими губ, ощутив знакомый соленый вкус – слезы. Самым удивительным оказалось то, что морок вокруг ручья истончался и таял, словно таинственные слезы вытягивали из него силу. Таша подняла голову, присмотрелась: там, откуда происходил слезный поток, через серую призрачную муть отчетливо проступали контуры острых степных травинок.
Недолго думая, принцесса поспешила к источнику. Оставив за спиной несколько крутых поворотов, вышла к поляне, плотно окруженной кряжистыми дымчатыми стволами: похоже, здесь морок сопротивлялся неведомой силе особенно упорно, но безуспешно. Центр поляны выглядел уже основательно «размытым». Принцесса глазам не поверила: прямо перед ней, посреди колышущейся от неощутимого ветра рыжей травы возвышалась деревянная арка ворот, увенчанных кабаньей головой из темного дерева. Под ними из спертого воздуха вырастала невесомая, полупрозрачная женская фигура. Ее края растворялись в пространстве, и лишь лицо со струящимися из глаз ручьями слез оставалось отчетливым – бледным и острым, контрастным по сравнению с первозданной чернотой перекинутых на грудь длинных кос.
Таша застыла, впечатленная и ошарашенная увиденным, но тут же взяла себя в руки, пытаясь разобраться в происходящем. От незнакомки веяло тоской и смертью. «Мертвячка!» – пронеслась первая мысль, но принцесса тут же отринула ее. Нет, слишком нереальная, слишком воздушная, полупрозрачная… «Это призрак!» – наконец сообразила Таша и, решив проверить догадку, потянулась к невероятной незнакомке, позвала:
– Эй, ты меня слышишь? Как ты тут оказалась?
Бледное лицо колыхнулось, пошло рябью. Глубокие темные глаза с мутными зрачками поймали взгляд принцессы, отослав в сердце той отчетливый укол застарелой, притупившейся боли.
