Таверна или трактир… По комнате гулял сквозняк. Я приподнялся на подушках и увидел окно в левой стене. Дневной свет, проходивший сквозь него, был мягким и неярким. Видимо, вторая половина дня.
Свежий воздух, ничуть не похожий на сухой раскаленный воздух пустыни, в котором постоянно вилась пыль. На полу под окном лежала стопка штор. Кто-то не просто открыл их, а вообще снял, чтобы в комнату попадало как можно больше света. Масляная лампа на прикроватном столике была уже зажжена, и я ощутил странное облегчение. Я смутно помнил о ловушке тени и о том, как кричал во всю силу легких, умоляя вытащить меня оттуда.
Тот, кто доставил меня сюда и приковал к кровати, позаботился, чтобы я не проснулся в темноте и не ударился в панику. Фериус могла бы так сделать. Жива ли она еще?..
Я попытался вскочить, на миг забыв про цепи. Они натянулись и загремели.
— Эй! — крикнул я. На миг показалось, что я в ловушке. — Снимите с меня это!
За дверью заскрипел стул. Послышались шаги. Миг спустя в комнату вошла Нифения. Ее гиена бесшумно вышагивала рядом с ней.
Нифения смерила меня изучающим взглядом. Не знаю, что она надеялась увидеть, но, так или иначе, она вошла и закрыла за собой дверь.
— Ну, теперь ты похож на себя. Это уже кое-что.
«Она подобрала странные слова, — подумалось мне, — если принять во внимание, что она-то сама отнюдь на себя не похожа». Здесь, в сравнительно нормальной обстановке, вдалеке от гротескных пейзажей пустыни, контраст между нынешней Нифенией и прежней стал еще более разительным.
«Не зацикливайся на ее внешности, болван. Лучше подумай, почему это произошло».
— Фериус… Она…
Нифения подошла и села в ногах кровати.
— Она в порядке. Фериус жива. Но раны очень серьезные. Она едва не… Ладно, в любом случае теперь она выздоравливает.
«Спасибо вам, предки! И еще раз: большое спасибо!»
Я поднял руки, потянув за собой цепи.
— Не могла бы ты снять это с меня?
В голосе Нифении появились металлические нотки.
— Не знаю. Ты не собираешься снова меня бросить? Ну, как ты это сделал в пустыне, когда твои друзья истекали кровью, а я пыталась им помочь?.. — Она осеклась. — Прости, Келлен. Мне не следовало этого говорить.
Нифения подошла и присела справа от кровати, сунув ключ в железный браслет на запястье. Потом освободила вторую руку.
— Ну вот. Ты свободен. Постарайся больше не убегать и… Прости. Кажется, я не могу остановиться.
Она села на пол, привалившись спиной к стене. Гиена устроилась рядом с Нифенией, положив голову ей на колени.
— Два месяца, как я покинула наш дом, Келлен. Меня дважды ограбили. Трижды я едва не погибла. Как-то съела фрукт, не зная, что он испортился у меня в сумке, и отравилась. Я не могла двигаться. Умерла бы от обезвоживания, если бы Айшек не пробежал пятьдесят миль до ближайшего города и не украл для меня фляжку воды.
— А почему тебя…
Я замолчал. Мне хотелось спросить, почему ее изгнали. Но, кажется, сейчас был неподходящий момент. Хотя, возможно, подходящий момент никогда не настанет.
— Рад, что ты цела, — сказал я.
Она погладила гиену. Потом, подняв голову, взглянула на меня.
— Сколько прошло времени, прежде чем ты перестал бояться, Келлен?
— Перестал? Ты шутишь? Я постоянно чего-то боялся. Черт, даже сейчас боюсь.
Она рассмеялась.
— Чего? Меня?
Гиена что-то проворчала. Ниф похлопала ее по голове.
— Ну, конечно, мой отважный маленький дружок, тебя все боятся.
В ответ Айшек фыркнул и лизнул ее руку. Если бы я попытался похлопать Рейчиса по голове и назвать его «мой маленький дружок», он бы укусил меня за язык и заорал: «Только посмей назвать меня так снова, голокожий! Назови меня дружком еще раз, только попробуй!»
— Ладно, — сказала Нифения, аккуратно отстраняя гиену и поднимаясь на ноги. — Ты, наверное, голоден.
— Сколько я тут пробыл? И как вообще мы выбрались из пустыни?
— С большим трудом, — ответила она. — Если вкратце: пришлось истратить все лекарства Фериус. И два моих лучших заклятия зова — чтобы вернуть ваших лошадей. А потом я три дня шла рядом с лошадью Фериус, следя, чтобы она не свалилась. И чтобы ты не…
— Что? — спросил я. Под взглядом Нифении я вдруг ощутил укол стыда.
— Ну, просто… Там, в пустыне, когда ты наконец перестал бродить туда-сюда, как сомнамбула, я не узнала тебя.
Отлично.
— Слушай, мне жаль. Я…
— Нет, я не о том. В буквальном смысле: несколько секунд я не могла тебя узнать. Словно передо мной стоял незнакомец. — Нифения покачала головой. — Ладно, наверное, померещилось. Я сама была хороша: устала, мучилась от жажды, едва спаслась от кучки религиозных фанатиков, которые чуть меня не убили.
Она протянула мне руку.
— Пойдем. Это место меня бесит.
Я откинул одеяло и поднялся на ноги. В голове еще стоял туман и было немного холодно, но ничего страшного.
— Отведи меня к Фериус.
Нифения приподняла бровь.
— Серьезно? А ты ничего не забыл?
Вот толстокожий идиот! Я забыл поблагодарить ее! Нифения прошла через ад, чтобы спасти мою наставницу, чтобы разыскать меня и привести из пустыни в безопасное место! А я вел себя как неблагодарная скотина.
— Спасибо, Нифения. Правда: спасибо. Если я могу что-то для тебя сделать…
Она улыбнулась. И тут же улыбка превратилась в ехидную усмешку. Нифения указала на противоположную стену. Я проследил за ее жестом и увидел, что на стене висит зеркало. Увидел свое отражение.
Я был совершенно голым.
— Просто надень что-нибудь — и этого будет вполне достаточно.
Покраснев, слыша над ухом хохот Нифении и ее гиены, я поспешно достал из дорожной сумки запасную одежду и влез в нее.
Впрочем, смущение исчезло, стоило мне глянуть в зеркало второй раз. Черные изогнутые линии вокруг левой глазницы увеличились в размерах. Так происходило, когда я использовал магию джен-теп — но медленно, почти незаметно. Теперь же, после того как я побывал среди теней, положение сильно ухудшилось.
Я схватил банку с тональным кремом, которым маскировал отметины. Его приходилось использовать всякий раз, когда мы приезжали в какой-нибудь город. И он был чертовски мерзким.
— Хватит прихорашиваться, — сказала Нифения. — Поверь мне: для этого места ты выглядишь вполне нормально. Даже мило.
Я отставил банку с кремом и взял свою шляпу.
— А где это мы, вообще говоря?
Она открыла дверь.
