Другие игроки не придали этому особого значения, только кто-то отпустил шуточку: дескать, похоже, удача покинула ее.
— Ну так как, разыграешь карты? — спросил старик. — Или думаешь, если будешь долго пялиться на них, они превратятся во что-нибудь получше?
Я следил за игрой, забывая даже моргать. Потому-то и заметил, что произошло. Фериус наконец-то бросила на стол карту, но она была, казалось, немного толще остальных. Старик положил поверх одну из своих, но, когда он убрал руку, нижняя карта Фериус исчезла. Затем некоторое время игра шла как обычно. Потом Фериус подняла свою кружку, сделав глоток пойла, и я заметил краешек карты, выглядывающий из-под манжеты ее рубашки. Старик не отстал. Он похлопал по столу ладонью, показывая раздатчику, что ему нужна новая карта. А попутно вытащил карту из стопки сброса и спокойно рассмотрел ее — так, что никто ничего не заметил. Мимоходом он шлепнул свою спутницу по коленке — и карта исчезла. Наверняка осталась у женщины, чтобы та тоже могла ее рассмотреть. Увидев, что я наблюдаю за его манипуляциями, старикан подмигнул мне.
«Определенно, аргоси», — подумал я. Все то время, пока остальные играли в какую-то разновидность покера, Фериус и престарелая пара неприметно общались на языке карт, говоря друг другу то, что не могли сказать слова.
Затем — столь же неожиданно, как они и пришли, — старики забрали свои оставшиеся монеты и без единого слова прощания направились к выходу. К моему удивлению, Фериус окликнула их:
— Не хотите выпить? Тут подают дароменский виски. Говорят, даже мертвые поднимаются из могил, чтобы его попробовать.
Приглашение было довольно невинным, но для моих ушей оно прозвучало странно… каким-то диссонансом. Видно, так показалось и старикам. Мужчина приостановился и, не оборачиваясь, ответил:
— Уже поздно. Ветер дует. И в мире полно того, что можно выпить.
— Как угодно, — сказала Фериус и вернулась к игре. Она мурлыкала в такт музыке и с улыбкой кидала карты на стол. Казалось, это самая счастливая ночь в ее жизни.
Но никогда еще я не видел ее такой грустной.
Глава 15
СЛЕДОПЫТ
Я понятия не имел, что произошло между Фериус и двумя аргоси, и это не давало мне покоя. Не дожидаясь, пока Фериус меня остановит, я выскочил из зала и ринулся вверх по лестнице.
На улице пришлось помедлить несколько секунд, пока глаза не привыкли к темноте. А потом я опустился на колени, пытаясь найти следы пожилой пары. Отпечатков ног вокруг было несчетное количество, но я приглядывался не столько к форме, сколько к узору.
«Вот вы где!» — подумал я.
Две цепочки следов, уходящих в одном направлении. Я пошел по пыльной дороге, двигаясь медленно и тихо — как порой делает Фериус. «Не шагай, — сказал я себе, — а танцуй. Скользи по земле, как аргоси».
Ну, со стороны я выглядел, наверное, не очень. Как человек, пьяный в стельку, который шатается из стороны в сторону, чувствуя себя гарцующим пони. Думаю, я преодолел футов пятьдесят — а потом ноги подкосились, и я рухнул на дорогу.
— Я всегда говорил: сперва надо обучать проницательности, а потом уж отваге, — изрек старик, глядя на меня сверху вниз.
Я попытался встать, но ноги подгибались и не держали меня. Что-то кольнуло меня в затылок. Я с трудом поднял руку и нашарил там что-то. Мир вокруг меня был мутным и нечетким, но, когда я поднес штуковину к глазам, она оказалась чем-то вроде небольшого шипа. Я поднял взгляд на старика.
— Ты меня отравил!
— Ну-ну, не надо плакать и звать свою джен-тепскую мамочку. Все пройдет через пару минут.
Женщина ткнула спутника кулаком под ребра.
— Остановить его было правильным решением. Дразнить — нет.
— Я вот сейчас покажу тебе дразнилку, — сказал я.
Ну, прошамкал по крайней мере.
Сапог мужчины уперся мне в поясницу.
— Лежи смирно. Почему ты вообще решил нас выследить? Да еще так хреново владея арта туко?
Фериус редко использовала правильные термины, но я припоминал, что арта туко — это талант аргоси к проницательности. Что ж, моя проницательность, очевидно, оставляла желать лучшего.
— Я хотел узнать, кто вы.
— Для тебя — никто. Ветерок, пролетевший мимо тихим вечерком.
— Тогда кто вы для Фериус?
— Даже меньше, чем никто, если она скрывается. И нечто гораздо худшее — если нет.
Мужчина вдруг пошатнулся, и давление на мою поясницу исчезло.
— Ну хватит этой белиберды, — сказала женщина и посмотрела на меня. — Мы уходим, юноша. И не будет пользы ни тебе, ни Полевой Ромашке, если ты снова попытаешься нас разыскать.
Она увлекла мужчину дальше по дороге, но чуть приостановилась и кинула через плечо что-то маленькое и блестящее. Оно упало в дюйме от моего носа и закружилось вокруг своей оси. Монетка. Черная с одной стороны, серебряная с другой. Очень мило. Хотя монета могла мне просто привидеться. Мало ли — вдруг этот яд из шипа вызывает галлюцинации?
Я рассматривал чеканку монеты. На одной стороне был изображен ключ, на противоположной — замок.
— Что это?
— Ты всего лишь хотел помочь своему другу, — отозвалась женщина, — а мы в ответ причинили тебе боль. Мы не можем искренне попросить прощения, потому что сделаем так снова, если ты продолжишь преследовать нас. Пусть монета будет небольшим прощальным подарком.
Престарелая пара снова зашагала по дороге. А мне вдруг вспомнились слова Фериус, сказанные у черного океана, когда я заблудился среди Теней.
— И кто из вас идет путем Странствующего Чертополоха?
Я услышал, как женщина рассмеялась.
— Видишь? Она говорила, что мальчик умен.
— Не настолько уж, — ответил мужчина и крикнул мне: — Мы оба идиоты.
К тому времени, когда я вернулся в свою комнату на втором этаже трактира, даже мое чувство любопытства притупилось от усталости. Рейчис уже лежал на кровати, свернувшись клубочком.
— Ты ушел без меня, — сердито проворчал белкокот.
— Не хотел мешать тебе воровать чужие вещи.
Он пронзил меня взглядом глазок-бусинок.
— У тебя рубашка вся в пыли. Это те двое аргоси, верно?
Интересно, как Рейчис узнал, что они аргоси? Может, по запаху.
— Ничего. Я в порядке.
— Хочешь, я убью этих двух голокожих? Только скажи, Келлен.
Рейчис постоянно говорит что-нибудь в таком роде. Но сейчас он, казалось, был серьезен.
— Что это на тебя нашло?
Он отвернул морду.
— Ничего. Не бери в голову. В следующий раз можешь дать себя убить, на здоровье. Мне плевать.
