Берабески размахивали изогнутыми мечами и кистенями с шипастыми шариками. Они двигались быстро, но вместе с тем грациозно, переступая по песку без малейшего труда.
— Правоверные берабески… — пробормотала Фериус, когда пустынные жители пробежали мимо. Обычно любые слова, слетающие с ее губ, звучали насмешливо. Но сейчас в голосе Фериус слышался страх.
— Что значит «правоверные»? — спросил я.
Она глянула в ту сторону, где маг исчез в тучах кружащегося песка.
— Для этого несчастного придурка? Худший на свете способ умереть.
Глава 3
ДУХ ВОЗДУХА
— Что ж, проблемой меньше. — Рейчис встряхнулся. Теперь, когда он поднимался по склону дюны, его шерсть снова изменила цвет, став ярко-рыжей с золотистыми полосами.
— Погоди! — окликнул я его.
Белкокот и не подумал притормозить.
— He-а. Раз уж за нами никто не гонится, какой смысл торчать посреди занюханной пустыни?
В обычной ситуации я бы с ним согласился. На самом деле, учитывая, как сильно я ненавижу пустыню, я, наверное, первым делом предложил бы отсюда убраться. Но что-то меня беспокоило — будто какой-то зуд. Ощущение, когда очень хочется почесаться, но ты не можешь дотянуться…
Я оглянулся назад — туда, где еще бушевала, но уже утихала мало-помалу песчаная буря. И охотники, и их жертва исчезли из поля зрения.
— Эти правоверные берабески… Почему они гоняются за магом джен-теп?
Рейчис смерил меня уничижающим взглядом. Примерно таким же, каким смотрел на ворон, когда те раздражали его.
— Понятия не имею. И не советую догонять их, чтобы спросить. — Он почесал за ухом. — Предпочту поискать, где бы принять ванну. У меня в шерсти полно песка.
— Что он там болтает? — спросила Фериус.
Я перевел.
— Белкокот прав, — заметила она, собирая свои силки и ловушки. — Правоверные — самые жестокие и хладнокровные убийцы. В этой части мира магия — то же самое, что служение дьяволу, и правоверные чуют ее. Когда берабески покончат с тем бедолагой, помолись, чтобы они не унюхали тебя, малыш.
Честно сказать, верилось с трудом. У меня едва хватало способностей на несколько слабеньких заклятий магии дыхания. Вот потому-то столь многие маги охотно на меня нападали. А теперь к ним прибавится еще и куча религиозных фанатиков?
— Такое впечатление, будто весь мир меня ненавидит!..
— «Меня»! — передразнил Рейчис. — Только и слышно: «я, я, я»! Почему речь всегда о тебе, Келлен? Почему мы никогда не говорим о белкокотах? Не потому ли, что большинство из них погибли? И убили их твои соплеменники!
Я ощутил укол стыда. Рейчис почти никогда не вспоминал, что его сородичи умерли от рук мага нашего клана. А всякий раз, когда я спрашивал, не хочет ли он поговорить о потерянной семье, Рейчис меня кусал. Больно.
Фериус саркастично усмехнулась.
— Не все ненавидят тебя, малыш. Еще есть целые страны, где ты не бывал, и там живут люди, которые о тебе вообще не знают.
— Ладно, а теперь я начинаю ненавидеть вас обоих, — пробурчал Рейчис. — И я хочу жрать. Так что если никто не готов отдать мне на ужин свое ухо, то пошли уже вон из этой пустыни и поищем какой-нибудь городишко, где умеют готовить сдобное печенье.
И белкокот снова принялся энергично — и безуспешно — вытряхивать песок из шерсти.
— А он прав, — сказал я Фериус. — Нам сейчас следует быть в Гитабрии и спасти последнюю оставшуюся жертву обсидиановых червей. Тем более она не охотилась за нами три дня напролет. Если тот маг нарвался на религиозных фанатиков с их жгучим желанием… э… жечь людей, тогда лучше уж он, чем мы.
Наверное, прозвучало не слишком-то благородно, но альтернатива выглядела гораздо хуже.
Я снял свою шляпу с чахлого куста, на котором она повисла, когда ветер сорвал ее с головы.
— Давайте выбираться отсюда и…
Боль. Опять эта боль. Я потер правый глаз, потому что его вновь кольнуло.
— Да хватит уже меня терзать, сумасшедший дух воздуха!
Фериус подошла и отвела мою руку, заглядывая в глазницу — так, словно надеялась рассмотреть выглядывающую оттуда сасуцеи.
— Такое впечатление, будто Сюзи хочет тебе что-то сказать, малыш.
— Ну да, — буркнул я. — Не иначе, намекает, что мне пора вырвать глаз.
— Давай я вырву? — деловито предложил Рейчис. А потом рыкнул на Фериус — на случай если она не уловила суть его пожелания.
В отличие от меня, Фериус не могла перевести ворчания, щелканья и порыкивания белкокота на человеческий язык, но она уже достаточно долго общалась с Рейчисом, дабы узнать его гастрономические пристрастия.
— Все твое, что ты сможешь забрать, животное, — отозвалась она.
А мне, разумеется, сказала:
— Дыши глубже, малыш.
Было ясно, что сасуцеи не отстанет, пока я не обращу на нее внимания, так что пришлось подчиниться. Магия шепота не похожа на чародейские практики моего народа. Наша магия строится на использовании шести источников силы, и мы призываем энергию с помощью узоров, вытатуированных металлической краской на наших предплечьях. Сотворение заклинания требует четко произнесенной словесной формулы и выверенного жеста. И они должны безукоризненно сочетаться со сложным геометрическим конструктом чар, который мы рисуем перед мысленным взором.
Что же касается магии шепота — тут в основном применяется… ну… шепот. Это не управление энергией, а, скорее, что-то типа молитвы, вызывающей духов. Может, поэтому мои соплеменники и относятся к такой «магии» с известным пренебрежением.
— Ладно, Сюзи, — пробормотал я, — показывай, что там у тебя.
Я медленно выдохнул, выпуская из легких поток воздуха — он был словно река, по которой скользили крохотные деревянные кораблики, сделанные больше из эмоций, нежели конкретных мыслей. Каждый «кораблик» был посланием для духа. Не знаю, какие слова я произносил; очень трудно отследить это, когда изо всех сил стараешься не думать. Так или иначе, прошло несколько секунд — и боль исчезла. Теперь казалось: кто-то осторожно дует мне в глаза.
Я открыл их и понял, что мир передо мной словно бы раскололся надвое. Левым глазом я по-прежнему видел дюну, и горы в отдалении, и Фериус, застывшую в ожидании, и обеспокоенного Рейчиса. Правый же глаз заглядывал в самое сердце песчаной бури…
— Келлен, ты в порядке? — спросил белкокот. — У тебя один глаз словно бельмом затянуло. — На морде Рейчиса появилось брезгливое выражение. — Пожалуй, я расхотел его есть.
Не обращая на него внимания, я сосредоточился на видениях, которые показывала мне сасуцеи. Шторм бушевал вокруг меня, кидая в лицо песок и пыль, хотя я не мог этого почувствовать. То, что я видел, происходило далеко от нас, посреди бури. Четверо правоверных берабесков, сражаясь с яростным ветром, преследовали свою жертву, мало-помалу догоняя ее. Маг был даже более худым, чем я сам, и на пару дюймов ниже ростом. Если он не сможет уничтожить врагов при помощи заклинаний, то уж защититься от них голыми руками — и подавно.
