— Как хорошо погулять в компании настоящего джентльмена — для разнообразия, — сказала она, отступив на шаг и сделав реверанс. А потом протянула руку. — Теперь к делу. Полагаю, у тебя есть кое-что для меня?
Я извлек из кармана дискорданс, но расстаться с ним оказалось непросто. Я чувствовал связь между этой изящной картинкой и личностью Фериус. Отказаться от карты — значило отказаться от возможности лучше понять мою наставницу.
— О… — сказала Энна, взяв у меня карту. Она сжала ее в ладонях, и на лице женщины появилось выражение глубокой печали.
— Что случилось? — спросил я. — Что означает карта?
Аргоси спрятала карту в рукав плаща.
— Ничего такого, Келлен. Ничего такого. Я скучаю по ее рисункам, вот и все.
Она взяла меня за руку, и мы продолжили нашу прогулку. Было непросто разбить молчание, но один вопрос беспокоил меня еще с тех пор, как мы были в трактире скитальцев.
— Фериус — твоя дочь, не так ли?
— Мы ее приемные родители, — признала Энна. — Даррел нашел Фериус, когда она была еще совсем малюткой. Ее собственная семья… ну, как и многие из медеков, они хотели отомстить миру. Конечно, нельзя их винить, но это верный способ укоротить себе жизнь.
— Какой она была в детстве? Фериус, я имею в виду.
— Злой в основном. Самый злобный ребенок, которого мне доводилось видеть. Едва научившись сжимать пальцы в кулак, она избила одного мальчика до крови. А когда Фериус было семь, она украла метательный нож и тренировалась с ним постоянно, если думала, что мы не видим. Тебе доводилось наблюдать, как она обращается с клинком? Я имею в виду — с чем-нибудь вроде настоящего шанского меча или тристианской шпаги?
— Никогда не видел, — ответил я.
— Она была очень быстрой, сынок. Всегда и во всем! Она могла бы странствовать по континенту, убивая за деньги. Фериус ведь этого хотела, знаешь ли. Думала, что примирится со своей ужасной потерей, если отправит в могилу столько джен-теп, сколько сумеет, прежде чем какой-нибудь маг до нее доберется.
— И что случилось?
— Даррел увидел в ней что-то. Думал сделать ее своим тейзаном. Но Фериус отказалась. То есть она, конечно, хотела постичь таланты аргоси. И трюки. Просила нас обучить ее арта эрес и арта туко. Я предупреждала, что это плохо кончится, но у Даррела всегда было мягкое сердце.
— Серьезно? Мне иногда кажется, что он где-то его забыл.
Энна слегка сжала мою руку.
— Ну, не начинай. Так или иначе, с Фериус постоянно случались всевозможные неприятности. Всякий раз, как она оказывалась в тюрьме, мне или Даррелу приходилось ее вытаскивать. Но она ненавидела ходить в должниках. Пыталась заплатить нам вещами, которые где-то украла. И тогда Даррел начал давать ей карты долга. Знаешь, что это такое?
— Те, красно-черные? Фериус говорит, что это — долги аргоси.
Энна кивнула.
— Прошло немного времени, и у нее скопилась целая колода. Но ничего не менялось. В этой девушке было слишком много гнева.
— Но Фериус — самый добрый человек, какого я знаю! Она никогда не дерется, если этого можно избежать. И причиняет вред только в случае крайней необходимости. Четверо правоверных берабесков едва не убили нас в пустыне, а она израсходовала наши лекарства, спасая их!
Сперва мои слова в защиту Фериус, казалось, не произвели на Энну никакого впечатления. Но затем она остановилась и посмотрела на меня. В ее глазах я увидел слезы.
— Мне приятно это слышать, Келлен. Это прекрасный подарок. Спасибо.
В ее тоне была какая-то завершенность. Словно бы Энна намекала, что здесь пора остановиться и не развивать более эту тему. Но я не мог все так оставить.
— Если раньше Фериус была настолько жестокой, что изменило ее?
Энна расстегнула несколько верхних пуговиц плаща. А потом потянула декольте платья вниз, обнажая тело чуть выше грудины… Шрам был старым, но очень заметным. Он располагался в каком-то дюйме от ее сердца.
— Даррел успел вовремя, — сказала она. — Но еще чуть-чуть — и он опоздал бы.
— Невозможно! Фериус не могла такого сделать!
— …Сказал мальчик, ничего толком не знающий об отношениях матерей и дочерей. Предположим, Даррел показал бы тебе подобный шрам и сказал бы, что получил его, когда не поладил с сыном. Ты б ему поверил?
— Думаю, да. Но…
— Она не нарочно, — продолжала Энна. — По правде говоря, я была сама виновата. Хотела доказать ей, что как бы ни была быстра ты с клинком, всегда найдется кто-то еще более быстрый. — Энна усмехнулась. — Оказалось: этот урок стоило заучить мне.
— Поэтому вы не разговариваете? Я знаю, она скучает по тебе. Я видел ее лицо… там, в трактире скитальцев. А потом снова — сегодня, когда она послала меня сюда с дискордансом.
Чем дольше я говорил — тем сильнее волновался. И волнение постепенно превращалось в панику.
— Позволь мне отвести тебя к ней. Прямо сейчас. Или, если так нельзя, я приведу ее к тебе. Вы увидитесь. И ты просто скажешь, что не сердишься…
— Ты закончил, сынок? — спросила Энна.
В ее голосе не было ни следа злобы, но я знал, что не убедил ее. Она повела рукой, указывая вперед. Мост заканчивался.
— Как думаешь, сколько еще до конца?
Я оглянулся, прикидывая пройденное расстояние.
— Футов семьсот?
— Похоже на правду. — Она снова взяла меня под руку, и мы двинулись дальше. — Ты мне понравился, Келлен… даже более чем. Но когда мы дойдем до конца этого моста, мы распрощаемся — как бы ни хотелось мне иного. И, скорее всего, никогда более не увидимся.
— Почему? Что я сделал?
— Ничего. Но я — аргоси, и мы одиночки.
— Но ты и Даррел…
— Мы с Даррелом оказались на одном пути. И так продолжается уже почти сорок лет. — Она оглянулась назад — на мост Игральных Костей, где остался ее спутник. — Но однажды наши дороги разойдутся, и мне придется попрощаться с ним.
— Почему? Зачем так жить? Расставаться с людьми, которые тебе важны и нужны?
Мы дошли до конца моста. Энна уже почти сошла с него, но остановилась. Обернулась и взяла меня за руки.
— Нынче вечером ты пришел сюда, желая найти управу на магов, которые убивают бедную девушку и угрожают начать войну. Это хорошо, Келлен. Но готов ли ты заплатить нужную цену?
— Думаешь, я не понимаю, что меня могут убить?
Она покачала головой.
— Любой дурак способен выбросить свою жизнь на помойку. Я говорю о кое-чем большем. Путь аргоси — это не просто куча вычурных рисунков и трюков, Келлен. Мы следуем своим путям, потому что они зовут нас туда, где мы должны быть. Где мы можем защитить людей, которых любим. Противостоять злу, которое подкрадывается исподволь, стремясь разрушить мир. Войнам, угнетениям, геноциду.
