Да. Или, возможно, нет.
— Почему мы до сих пор тут стоим? — прорычал Рейчис. Его шерсть стала черной с красными полосами. — Разбуди этого придурошного духа в твоем глазу, и давай поиграем с ними!
— Как? — спросил я. — Даже если сасуцеи найдет нить… Эти маги в тысяче миль отсюда.
— Откуда ты знаешь? — спросил белкокот.
— Потому что маги…
Я собирался ответить: «Потому что они мне так сказали», но тут же понял, насколько глупо это звучит.
— Едва ли они так уж далеко, — вступила Нифения. — Джануча расспрашивала меня о магии джен-теп. Она замышляла, нельзя ли изобрести какой-нибудь медный или серебряный барьер, который ослабит связь магов с обсидиановым червем. Я объяснила, что заклинания шелка — единственный способ контролировать разум, и ничто не ослабляет шелковую магию, кроме…
— Расстояния, — перебил я.
Черт возьми! Почему это не пришло мне в голову раньше? Магия шелка чем-то похожа на звук. Теоретически заклятие может длиться вечно, но оно угасает по мере того, как ты удаляешься от объекта. Я просто предположил, что червь стал более мощным, поскольку долго жил в Крессии. Но даже если и так, маги, диктующие свою волю, должны были находиться гораздо ближе, чтобы поддерживать такой идеальный контроль.
— Келлен, ты в порядке? — спросила Нифения.
Я не ответил — меня душила злость. Вот почему постоянно дразнили меня, пока мучили Крессию. Они отвлекали меня. Хотели вызвать во мне чувство вины, хотели, чтобы я был охвачен им и не догадался задать себе вопрос, могут ли они лгать о своем местонахождении.
Предки! Меня уже тошнит от лжи и манипулирования!
Я снял Рейчиса с плеча и поставил на землю. А потом сосредоточился.
— Ладно, Сюзи, — прошептал я, крепко зажмурив глаза. — Сейчас очень важно найти нить между Крессией и браслетом со второй половиной обсидианового червя.
Разумеется, ничего не произошло.
Вот именно поэтому джен-теп не изучают магию шепота. Мои соплеменники не хотят связываться с силами, не поддающимися контролю. А в особенности им не нравятся духи, которых надо просить о помощи снова и снова, надеясь в конце концов случайно сказать то, что их заинтересует.
— Клянусь: у меня уважительная причина! Невинные люди страдают. И целая страна может развалиться на части, если мы не остановим все это!
По-прежнему ничего.
— Может, дух должен быть рядом с Крессией, чтобы увидеть эфирную связь? — предположила Нифения.
Я не мог ответить, поскольку был полностью сосредоточен на мерзком бесполезном духе ветра. Она без труда привлекала мое внимания, вызывая головные боли, когда это было нужно ей. И никогда ничего не делала, если помощь требовалась мне!
— Слушай, я просто хочу поступить правильно! Или ты думаешь: мне так уж охота гоняться за магами, которые, вероятно, меня убьют?
Я ощутил что-то в правом глазу. Нечто вроде слабенького дуновения ветра, прикосновение, легкое как пушинка. Будто бы выражение любопытства. Это случилось, когда я произнес слово «маги».
— Маги? Так вот, что тебя интересует? А ты понимаешь, что у меня нет и десятой доли силы тех джен-теп, которые…
Колющая боль. Мне в глаз словно воткнулась сосулька.
— Ой! Прекрати!
Ощущение ослабло, но не исчезло полностью. Следовало догадаться раньше: сасуцеи ненавидела все, связанное с джен-теп.
Кроме меня, надеюсь.
Я открыл глаза. Как и всегда, когда дух пробуждался, зрение несколько затуманилось. Первое, что я увидел, — Рейчис, который пялился на меня, приоткрыв рот.
— У тебя снова бельмо на глазу, Келлен. — Он повернулся к Айшеку. — Вот почему белкокоты не разрешают духам жить в их глазных яблоках.
— Давай же, — прошептал я, обращаясь к сасуцеи. — Мне это нужно. Хотя бы раз я должен хоть что-то сделать. Ты ненавидишь магов? Я тоже. Так, может, скооперируемся?
В первые несколько секунд вроде бы ничего не происходило. Но затем, снова посмотрев на мост, я увидел черную нить, едва различимую в тусклом свете. Она тянулась с противоположного края ущелья — как раз оттуда, где был высечен в скале дом Джанучи.
Я повернулся, проследив взглядом за нитью. Она, казалось, была бесконечной, пересекая улицы, меняя направление тут и там — словно какой-то ленивый ребенок нарисовал черные черточки на картинке с городом. Однако я уловил направление: нить уходила все дальше в юго-восточную часть Казарана.
— Что ты видишь? — спросила Нифения.
— След, — отозвался я и сделал первый шаг, устремляясь за черной нитью. Туда, где затаились мои враги.
«Вот вы и попались», — подумал я.
Нифения ухватила меня за руку.
— А разве нам не стоит сперва найти леди Фериус? Она ушла вскоре после вас, но если есть какой-то принадлежащий ей предмет, через него я могла бы…
— Нет, — сказал я, высвобождая руку. — Нить между червем и ониксовым браслетом может исчезнуть в любой момент. Надо начинать прямо сейчас.
«И вдобавок, — мысленно прибавил я, — мне пора учиться действовать самостоятельно. Без Фериус».
Глава 32
ЧЕРНАЯ НИТЬ
Мы шли по улицам и переулкам, протискивались в узкие щели между домами. Двигались по городу, следуя за черной нитью. Не раз приходилось поворачивать назад и идти в обратном направлении — когда нить разделялась на две. Мы шли по ней — лишь затем, чтобы обнаружить, что она замыкается в кольцо и снова возникает в нескольких ярдах поодаль.
— Почему бы тебе просто не показать нам прямую линию? — спросил я у сасуцеи.
Ответа не последовало.
— Должно быть, дело в усиливающих материалах, — сказала Нифения, указывая на минарет близстоящего здания. Он было, пожалуй, никак не менее ста футов в высоту и покрыт бронзой — архитектурный стиль, популярный у гитабрийцев.
— Держу пари: нить огибает верхушку. Так?
Я кивнул.
— Огибает, а потом разделяется на две. Одна ведет к северу, другая — к югу.
— Когда маг помещает заклинание в предмет, он иногда использует бронзу в качестве усилителя — чтобы шелковые заклинания не истощались слишком быстро. Здешние строительные материалы растягивают эфирную нить, соединяющую половинки червя, и увеличивают ее мощь, даже когда она обматывается вокруг зданий. Вероятно, это одна из причин, почему маги здесь могут так хорошо контролировать червя.
Вероятно, во всем этом был смысл, но тонкости, которые разъясняла Нифения, оставались для меня непонятными.
— Что-то я не припомню, чтобы во времена студенчества ты была экспертом по теории создания амулетов, — сказал я, перебегая улицу, где нить исчезала. Она вновь появилась у стены одного из зданий и потянулась к соседнему.
