Капли пота выступали на лбу и стекали по моим щекам. Руки тряслись так сильно, что я едва мог удержать иглу. Если бы я мог говорить членораздельно, я ответил бы Фериус, что она ошибается. Я не шел путем Камня. Моя воля не была несокрушимой. Меня поддерживало что-то другое.
Я посмотрел в пылающие зеленые глаза Фериус, почти ослепленный верой, которую там увидел. Что бы со мной ни случилось и что бы ни говорили мне другие, я оставался ее учеником. Ее тейзаном. И — не важно, чего мне это будет стоить, — я стану тем человеком, которого она видит во мне.
Я снова направил волю на ониксовый браслет. Червь сопротивлялся; его собственная бесконечная сила тянула чудовище назад.
«Мое! — сказал он. — Это мое тело. Живое или мертвое, все равно».
Крессия застонала сквозь зубы. Потом стон превратился в шипение.
«Это голос смерти, — сказала тварь. — Девушка умирает. Ты готов убить ее, лишь бы избавиться от меня?»
«Да, — молча ответил я. — Но ты больше не причинишь ей боль».
Медленно, мучительно, с трудом обсидиановый червь выполз из глаза Крессии на иглу.
— Нет! — умоляюще воскликнула она. — Я умру без него!
Дюйм за дюймом существо скользило по серебряной игле, устремляясь к своей второй половине, запертой в браслете. Крессия перестала метаться в объятиях Фериус, и ее дыхание начало выравниваться.
— Продолжай, — подбодрила Нифения у меня за спиной. — Ты почти сделал это!
Я осознал, что больше не слышу звуков свары. Да и вообще все звуки исчезли. Воцарилась мертвая тишина, и свет начал меркнуть, сменяясь…
— Нет! — крикнул я.
Слишком поздно.
Кожа возле левого глаза пылала, словно бы радуясь происходящему. Обсидиановый червь сиял, как перекрученный луч черного солнца. Он больше не полз к браслету, он поднял голову, раздуваясь и увеличиваясь в размерах.
Обсидиановый червь узрел новый дом и стремился попасть в него.
В меня.
«Иди сюда, малыш, — шепнула Черная Тень. — Мы славно повеселимся».
Глава 43
СОСУД
Обсидиановый червь проскользнул мимо браслета и скрылся в рукаве моей рубашки. Притянутое Черной Тенью существо проползло по предплечью, по плечу, по шее…
Я попытался поймать червя, но здесь, в мире Теней, мои пальцы прошли сквозь него, схватив лишь пустоту.
Гибкое тело заскользило по челюсти и скуле, устремляясь к левому глазу. Ужас переполнил меня, и я раскрыл рот, пытаясь закричать.
Послышался смех.
«С кем ты сражаешься, глупенький меткий маг?»
Никогда прежде Тень не разговаривала со мной.
«Стой! — ответил я. — Я этого не хочу!»
«Червь станет прекрасным членом нашей семьи, Келлен. Полезный инструмент для меня. И я обещаю, что ты вскоре и вовсе перестанешь его замечать».
В отчаянии я собрал в кулак всю свою волю, пытаясь обратить ее против червя, заставить его остановиться. Существо заколебалось. Его крошечная головка закачалась из стороны в сторону. Десятки крошечных щелок, заменявших глаза, открылись и закрылись, рты голодных птенцов, ожидающих корма.
«Поспеши, малыш, — подгоняла Черная Тень. — Зачем оставаться в ловушке холодного оникса, когда можно пировать в тепле и довольстве. Иди сюда — и бери, бери, бери…
Прикосновение склизкого тела к моим ресницам бросило меня в дрожь. Я сопротивлялся, борясь изо всех сил. Это не принесло пользы. В этом месте никакие мои волевые усилия, казалось, не имели значения. Я кричал снова и снова, но все мои вопли превращались в одни и те же слова: «Добро пожаловать».
Червь уже почти что залез ко мне в глаз, но вместо жгучей боли я почувствовал внезапный острый холод. И более того: это ощущение исходило из другого глаза. Разъяренный обсидиановый червь отшатнулся назад, раздуваясь, пока не стал размером с питона. Его рассерженную морду окружило тучей черного дыма. Я вздрогнул, отшатнувшись назад, пытаясь уклониться от этих масляных капель — но они просто застыли, когда из моего правого глаза потянулись белые струи, собираясь в холодное белое облако. Червь сделался еще больше, отчаянно шипя, но облако завертелось вокруг него как торнадо, мало-помалу густея и уплотняясь.
«Сасуцеи», — тут же подумал я.
«Нет! — яростный крик Тени ударил мне в уши. — Не пускай ее сюда!»
Сасуцеи не собиралась сдаваться. Вызванный ею ураган бил и корежил обсидианового червя. Тварь зашипела, брызгая во все стороны черным маслом, и завизжала от боли, когда в нее ударил порыв яростного чистого ветра.
«Убей ее! — приказала червю Черная Тень. — Сейчас она слаба!»
Два существа сплелись воедино, как змеи, пытающиеся раздавить друг друга. Вопли стали громче. Мне казалось, что дух ветра умирает. Из-за меня.
— Сюзи, — прошептал я, — скажи мне, что делать!
Два эфирных существа по-прежнему боролись друг с другом. Они двигались слишком быстро, и я не мог понять, что происходит.
Лишь одно слово я услышал от сасуцеи:
— Шепот, — сказала она.
И на сей раз я ее понял. Я больше не воздействовал своей волей на ониксовый браслет и перестал сражаться с червем. Вместо этого я использовал наговор, который показала мне Мама Шептунья в Семи Песках.
«Тебе не нужно драться, — сказал я, уговаривая, а не приказывая ему. — Эти маги сделали тебя таким же рабом, как и эту девушку. И если ты проникнешь в меня, то уже не выберешься из плена».
Я исчерпал свои силы. И этого не хватало. Нужно было двигаться дальше. Отринуть все, кроме того, что имело значение. И тут я впервые понял, что означает путь Камня. Стойкость, несокрушимость и волю. Ты оставляешь позади страх и гнев. Червь мне не враг. У меня вообще нет врагов. «Враг» — это бессмысленное и непонятное слово. Обсидиановый червь — всего лишь несчастное растерянное существо, вырванное из привычной ему среды и достойное только жалости.
«Стань снова единым целым, — прошептал я. — Освободись. Не позволяй другим повелевать тобой!»
Черная Тень бушевала во мне, но я проигнорировал ее. Камню нет дела до таких вещей.
Черно-белый вихрь утихал. Твари, сражавшиеся в этой буре, уменьшались в размерах, расплетались, отталкивались друг от друга, становясь слишком маленькими, чтобы сражаться… Сюзи вернулась в мой правый глаз и затихла. Обсидиановый червь скользнул по щеке, как слеза, и упал на мое запястье.
Он заполз в браслет из оникса и скрылся в камне, объединившись со своей второй половиной.
Глава 44
ДОЛГ
Я, должно быть, моргнул раз сто, прежде чем взгляд прояснился и я снова увидел мастерскую Джанучи. Духи и черные тени, обитающие в ваших глазах, не способствуют улучшению зрения.
