— Пожалуйста, — он заплакал, протягивая руки к Джануче. — Пожалуйста, дорогая, помоги мне восстановить его.
Я уже решил, что, если Алтарист подойдет, я изобью его до потери сознания. А потом подожду, когда он очнется, и повторю процедуру.
Ладонь Джанучи легла на мое запястье.
— Это семейное дело, — сказала она.
Я с удивлением увидел в ее руке механическую птицу. Джануча прошептала ей что-то. Она полетела к Алтаристу и закружилась над ним. Он задумчиво посмотрел на механическое создание.
— Она так красива, Джануча. — Алтарист протянул руку к птице.
Птица коротко оглянулась на хозяйку, слово спрашивая разрешения. Изобретательница кивнула, и птица опустилась на предложенный «насест».
— Как такое чудо может быть злом? — спросил он.
— Я не знаю, — откликнулась Джануча. — Но это так.
Она дунула в маленький свисток, и коготки птицы вонзились в руку Алтариста. Он вскрикнул от боли и неожиданности. Птица отлетела, и Алтарист пососал крошечные кровоточащие ранки.
— Такая мелочь, — грустно сказала Джануча. — Едва ли больнее простого укола.
Она сунула руку в карман фартука и достала хрупкий стеклянный флакон, наполовину заполненный зеленой жидкостью. Глаза Алтариста сузились, и он поспешно вынул пальцы изо рта. Зеленая жидкость исчезла, полностью смешавшись с кровью. Алтарист упал на колени. Крессия вскрикнула и подбежала к отцу.
— Мама, что ты наделала?!
— Я умерла бы, чтобы это предотвратить, — будь у меня выбор, — сказала Джануча.
Она встала на колени рядом с мужем.
— Теперь ты понимаешь, моя любовь? Даже нечто настолько вот маленькое может принести смерть, если окажется в руках дураков.
Алтарист закашлялся. На его губах выступила зеленая пена. Джануча обняла его и заплакала.
— И вот так чудеса обращаются мерзостями…
Он умер, должно быть, через несколько минут — не более. И, кажется, не очень сильно мучился, по крайней мере физически. И он отошел, лежа в объятиях жены и дочери. Однако, когда свет погас в его глазах, я увидел глубокую всепоглощающую печаль. И возненавидел себя за то, что еще недавно сам мечтал убить его. И я еще больше возненавидел мир, в котором жил.
Я долго стоял и ждал. Джануча поговорила с дочерью. Они спорили, плакали и, наконец, обнялись. Потом Крессия повернулась и ушла, лишь на миг задержавшись, чтобы махнуть мне рукой. Джануча смотрела ей вслед.
— Из всех чудес, которые я видела, ни одно не ставит меня в тупик сильнее, чем собственная дочь.
— Куда она поедет? — спросил я.
— В гавани ждет корабль. Он отвезет ее за море, в земли, еще не охваченные безумием, которое творится на нашем континенте. Крессия всегда хотела стать исследователем. Она отправится туда, где ее не достанет тайная полиция.
— Они не прекратят ее разыскивать, — сказал я. — Лорды-торговцы, тайная полиция — они слишком сильно в это вложились и слишком многим рисковали. Они сделают все, чтобы заставить тебя воспроизвести эксперимент. И если ты будешь терпеть неудачи, в конце концов они найдут кого-то другого.
Джануча подошла ко мне.
— Ты умный молодой человек, кастрадази Келлен те джен-теп, но мир полон умных молодых людей. — Она указала на выход из амфитеатра. — Моя страна полна умных людей…
— Но ты не просто умна, я так понимаю?
Джануча устало улыбнулась.
— Надеюсь, не покажусь нескромной, если скажу, что тут Алтарист был прав. Он не уставал повторять, что такой ум появляется раз в поколение, если не реже.
— Да, но ведь Алтарист мог сделать то же, что и ты. И ты сама беспокоилась, что он найдет ответ на загадку и…
— Я прошла тысячу шагов вверх по горе сложности, чтобы раскрыть секреты сплавов. Стоя там, на самой вершине, в одном шаге от ответа, Алтарист смог сделать последний рывок.
Она опустилась на колени и подобрала один из чертежей, которые ее муж разбросал по полу.
— Но без моей работы… Он мог бы прожить тысячу лет и никогда не найти ответа.
Она снова бросила чертеж на пол и вытащила из кармана еще один флакон. Полила из него все чертежи. Через несколько секунд они растворились.
Прилетела механическая птица и приземлилась на плечо Джанучи.
— Ты должен вернуться в мой дом и использовать свое заклинание со взрывом, чтобы уничтожить мою мастерскую. Не должно остаться никаких следов моих экспериментов, чтобы никто даже не пытался их повторить.
Она протянула руку и погладила металлические перья птицы.
— И еще, хочу попросить… Не мог бы ты… Я не сумею себя заставить уничтожить ее.
— Я сделаю все, что нужно, — сказал я, хотя мне была ненавистна мысль о том, чтобы отнять жизнь даже у такого маленького существа. И, думаю, так и должно быть.
Джануча взяла меня за руку.
— Прощай, мальчик. Не оставляй следов в мастерской. И прости, что из-за меня ты нажил себе новых врагов.
— Я привык наживать врагов, — сказал я, но, казалось, Джануча меня уже не слушала.
Она тихо свистнула, и птица вонзила коготки в ее кожу.
— Лети, — негромко сказала она, и птица, поднявшись, закружилась над сценой.
Джануча легла на пол, неотрывно наблюдая за своим созданием и улыбаясь, пока ее глаза не закрылись навсегда.
Я взял Рейчиса и спустился по лестнице туда, куда один из охранников кинул мой рюкзак. А потом повесил его через плечо и осторожно положил внутрь белкокота.
И лишь теперь понял, что в амфитеатре я не один.
Глава 62
КРАСНОЕ МИЛОСЕРДИЕ
Мой враг стоял напротив меня, рядом с останками механического дракона. Красный шелк его одежд переливался в свете звезд в небе над нами. Это выглядело странно красиво.
— Привет, Келлен, — сказал он.
Голос, как и прежде, был замаскирован магией дыхания. Я не мог бы сказать, был ли он высоким или низким, четким или невнятным. Я не знал, сколько он здесь, но был уверен — красный маг уяснил, что произошло.
— Где Нифения? — спросил я.
— На мосту Игральных Костей. Она с другими аргоси. Кажется, этот город кишит ими.
Его небрежный, почти задушевный тон изумил меня.
— Ты отпустил ее? Просто так?
— Просто так. Ей не надо во все это встревать.
Я подумал пару секунд и решил, что он, пожалуй, прав.
— Во всех старых сказках, — сказал я, — великие маги сходятся на поединке три раза. Это наша третья встреча.
