— Заткнитесь! Вы! — крикнула Анна.
От этого ее окрика Клейменов пришел в себя.
— Простите… — Он отступил назад и вышел на лестницу. Оттуда позвал: — Идите сюда и заприте дверь.
Спускаясь по лестнице, Николай остановился на втором этаже:
— У меня для вас информация.
— Ну?.. — насторожилась она.
— Относительно будки киномеханика. Идемте туда.
Они двинулись по коридору мимо распахнутых дверей кинозала и зашли в кинобудку.
— Я поузнавал про Линчевскую. Ее мать работала в санатории кастеляншей, отец был киномехаником.
— И вы хотите сказать, что не знали об этом раньше?
— Нет. Не знал.
— Придивный поселок маленький.
— Но я‐то переехал незадолго до этого.
— Вы не придивинский?
— Я бывший москвич.
— Постойте-постойте… Не вы ли клеймили москвичей за суетливость и злость?
— Когда-то я и сам был таким.
— И что изменилось? Почему уехали из Москвы?
— Развелся с женой. Здесь предложили работу.
— В полиции?
— Сначала нет. — Клейменов был напряжен и явно не хотел объясняться. Он спросил: — Линчевская вас больше не интересует?
— Отчего же… — сказала Анна.
Зайдя за несгораемый шкаф, он спросил:
— Записка висела здесь?
— На внутренней стороне двери.
Клейменов включил фонарик и вошел в тайную комнату. Через несколько минут он вернулся:
— Могу предположить, что после психдиспансера Линчевская ночевала здесь. Скорее всего, ее отец использовал эту комнату, и она не могла об этом не знать. И, кстати, кинопроектор той самой ночью могла запустить она. Наверняка отец научил.
— Считаете, что записку написала Линчевская?
— Предполагаю, что — да. Вот только не знаю, для кого. Вы-то с ней не знакомы.
Почувствовав себя неуютно, Анна безошибочно определила причину, сказав:
— Дело в том, что я не все рассказала.
— О чем?
— Мы с ней встречались.
— С кем? — Клейменов удивленно замер.
— С Линчевской.
— Где?..
— Дважды у генеральского коттеджа и один раз в прачечной при столовой.
— Вот как… — Помолчав, Клейменов, направился к двери. — Идемте отсюда.
Анна забежала вперед и заглянула ему в лицо:
— Обиделись? Или рассердились?
— Ни то, ни другое. Просто понял, что вам доверять нельзя.
— Это еще почему?
Клейменов дошел до лестницы и молчком спустился на первый этаж. Покинув здание, проронил:
— Ненадежная вы особа.
— Тем не менее рискну попросить. — Анна протянула «эйчди»-кассету: — Помогите оцифровать.
— Что это?
— Запись конкурса красоты с Каратановой.
— Вам не надоело?
— И не надейтесь.
— Какая вы цепкая.
— Это комплимент? — улыбнулась Анна.
— Уж точно не оскорбление.
— Значит, оцифруете?
— Отнесу знакомым ребятам. Только не рассчитывайте, что это случится быстро.
Войдя в вестибюль главного корпуса, Анна отдала ключ от чердака Виталине Лаврентьевне. Та быстро убрала его в шкаф.
— Можно вопрос? — Анна вытащила из сумки несколько фотографий и разложила на стойке.
— Что это? — спросила администраторша.
— Архивные снимки.
— Да вы с ума сошли… Зачем вы их взяли?
— Их там сотни.
— Зачем они вам сдались?
Анна указала на мрачного типа рядом с Каратановой:
— Кто это?
Виталина Лаврентьевна надела очки и, приглядевшись, ответила:
— Степка Третьяков. Надо ж, какой молоденький…
— Они, кажется, дружили?
— С Катькой? Дружили, да только ссорились часто.
— Из-за чего?
— Уж больно он ее ревновал. Да как не ревновать такую красавицу? Красота ее и сгубила.
— Из-за красоты люди не топятся, — заметила Анна.
— А кто сказал, что Каратанова утопилась? — Администраторша с многозначительным видом прищурилась.
— Вы сами сказали, когда мы были в музее.
— Так решили в полиции. В поселке все знают, что Катюшку убили.
— Может, знают, кто это сделал?
— Многое говорили… — Виталина Лаврентьевна придвинула фотографию и указала на ухоженного молодого мужчину: — Видите его?
— Вижу.
— Он и убил. Так говорили.
— Это не аргумент.
— Люди зря не скажут.
— Кто он такой? — спросила Анна.
— Нефтяник из Сибири. Его при мне задерживали, под руки из номера выводили. Да только потом отпустили. Люди говорят, откупился. — Виталина Лаврентьевна присмотрелась и, улыбнувшись, сказала: — А вот и наша Иринка…
— Какая Иринка? — Не поняла Анна.
— Линчевская. Она в санатории дневала-ночевала, матери помогала, у отца в будке сидела, пока он кино крутил.
— Значит, она тоже была на конкурсе?
— Как же не была? Была. Вот, смотрите на фотографию.
— Но на ней только платьице и нет никакой куртки.
— Ну и что?
— Нет, ничего… — Анна собрала фотографии и положила их в сумку. — Не знаете, жив Третьяков?
— Степка? Жив. Что ему сделается? Малому сорока еще нет. Каждый день его вижу.
— Неужели?
— Его дом стоит на соседнем участке.
— Ваш сосед?
— Ближе некуда.
— Дадите адрес?
— Только не говорите, что я дала. Если что-нибудь не так, со свету меня сживет. Характер у него злой, неуживчивый. Так что, поосторожней.
— Учту, — кивнула Анна и взяла со стойки листок и ручку. — Диктуйте.
Глава 17
Во всем виновата ты
Торкнувшись в закрытую калитку, Анна обошла палисадник и постучала в окно:
— Есть кто-нибудь?
Из окошка высунулась худая, мрачная женщина:
— Чего вам?
— Мне нужно поговорить с Третьяковым.
— Зачем он вам? — не слишком любезно поинтересовалась она.
