Мир, с которым сталкивается Нео в фильме «Матрица», – гораздо более продвинутая версия виртуальной реальности. Даже когда Нео бегает, прыгает и сражается с сотней клонов в компьютерном мире, это кажется ему настоящим. Может, даже гиперреальным – реальнее действительности. Его зрение, слух и осязание захвачены синтетическим миром до такой степени, что он не может заметить его искусственность. Еще более продвинутая версия виртуальной реальности – голографическая комната, или «голодек», в сериале «Стартрек». Там голографические проекции предметов и людей выглядят настолько реалистично, что к ним можно прикоснуться. Симулированная среда, куда можно войти, – это многолетняя мечта из мира научной фантастики, которой давно уже пора воплотиться.
Сегодня виртуальная реальность находится где-то между базовым эффектом от фильма в IMAX 3D и голографической комнатой, не имеющей ограничений. В 2016 году в виртуальную реальность можно попасть так: вы проходите комнату за комнатой в заставленном мебелью особняке миллионера в Малибу, а на самом деле стоите в офисе риелтора в полутора тысячах километров оттуда, и на вас надет специальный шлем. Это недавно произошло со мной. Или можно оказаться в мире фантазии, полном гарцующих единорогов, где вы испытаете абсолютно реальное ощущение полета, надев специальные очки. А еще можно попасть в альтернативную версию своего рабочего места – с парящими сенсорными экранами и аватаром на самом деле далеко находящегося коллеги, который сидит рядом как во плоти и беседует с вами. Во всех этих случаях у вас будет прочное ощущение, что вы физически присутствуете в виртуальном мире, во многом потому, что вы сможете совершать различные действия, которые убедят, что вы правда там: оглядываться по сторонам, свободно двигаться в любом направлении, перемещать предметы.
Недавно у меня была возможность погрузиться в несколько прототипов виртуальной реальности. Лучшие из них создают устойчивое ощущение, что вы находитесь внутри. Рассказывая историю, мы обычно усугубляем реализм, чтобы устранить недоверие слушателей. Цель виртуальной реальности – не устранить недоверие, а закрепить веру в то, что вы находитесь в другом месте и, может быть, даже стали кем-то другим. Даже если умом вы понимаете, что сидите на вращающемся стуле, ваше воплотившееся в виртуальной реальности «я» будет убеждено, что вы пробираетесь сквозь болото.
В последние десять лет исследователи, которые занимаются виртуальной реальностью, практикуют стандартный способ продемонстрировать этот всепоглощающий эффект. Посетитель, ожидающий демонстрации, встает в центре настоящей, ничем не примечательной приемной. На табуретке лежит пара больших темных очков защитного типа. Посетитель надевает очки и немедленно попадает в ту же самую виртуальную комнату – с той же невыразительной отделкой стен и такими же стульями. С его точки зрения, ничего не поменялось, разве что, осматриваясь, он видит, что через очки изображение кажется чуть более грубым. Но вот половина комнаты начинает медленно опускаться, и посетитель уже стоит на доске, которая теперь парит в 30 метрах над удаляющимся полом. Его просят пройти вперед по перекладине, подвешенной над крайне реалистичной пропастью. С годами убедительность сцены повысилась так, что теперь реакция посетителя весьма предсказуема. Либо он не может сдвинуться с места, либо, потея, по сантиметру пробирается вперед на трясущихся ногах.
Когда я сам нырнул в эту сцену, то отреагировал так же. Меня повело. Сознание продолжало нашептывать, что я нахожусь в тускло освещенной лаборатории в Стэнфордском университете
{251}, но примитивный ум захватил контроль над телом. Он настаивал на том, что я замер на узкой доске высоко в небе и что я должен немедленно вернуться. Сейчас! Меня охватила боязнь высоты. Колени задрожали. Меня чуть не стошнило. Затем я сделал глупость. Я решил спрыгнуть с доски на ближайшую перекладину в виртуальном мире. Но никакого «низа», конечно, не было, и тело полетело на пол. Однако поскольку на самом деле я стоял на полу, в настоящей комнате меня поймали два сильных наблюдателя, которые находились там специально с этой целью. Моя реакция была абсолютно нормальной – падают почти все.
Абсолютно правдоподобная виртуальная реальность почти уже возможна. Но в прошлом у меня сложилось о ней неверное мнение. В 1989 году приятель друга пригласил меня в лабораторию в Редвуд-Сити, что в штате Калифорния, чтобы показать какое-то изобретенное им оборудование. Оказалось, что лаборатория представляет собой пару помещений в офисном комплексе, откуда убрали большую часть столов. На стенах висела целая галерея неопреновых комбинезонов, расшитых проводами, больших перчаток с электронными компонентами и плавательных очков, обмотанных изолентой. В лаборатории меня ждал Джарон Ланье
[53], блондин с дредами до плеч. Я понятия не имел, что именно мне покажут, но Джарон пообещал новый опыт – нечто под названием «виртуальная реальность».
Через несколько минут Ланье дал мне одну черную перчатку. Десяток проводов тянулся от ее пальцев к стандартному настольному компьютеру. Потом он надел мне на голову черные очки, прикрепленные к целой паутине из лент. От этой конструкции на голове вдоль спины шел толстый черный кабель, который тоже был подсоединен к компьютеру Ланье. Как только я смог сфокусировать зрение, я оказался в иной реальности. Я очутился в месте, погруженном в рассеянный голубой свет. Я видел нарисованную версию перчатки именно там, где ее чувствовала моя рука. И виртуальная перчатка двигалась синхронно с рукой. Теперь это была «моя» перчатка, и я полностью ощущал – телом, а не только головой, – что нахожусь совсем не в офисе. Сам Ланье тоже надел свое творение. С помощью шлема и перчатки он появился в собственном мире в обличье девушки. Прелесть его системы состояла в том, что аватар пользователя мог выглядеть как угодно. Так мы вместе оказались в первом пространстве разделенной мечты. В 1989 году.
Ланье популяризовал термин «виртуальная реальность», но в конце 1980-х не только он работал над имитацией реальности с эффектом присутствия. Несколько университетов, стартапов, а также американские военные к тому времени уже сделали прототипы сравнимого качества, в которых для создания одного и того же феномена порой применялись несколько разные подходы. Мне показалось, что я увидел будущее, погрузившись в этот микрокосмос, и я хотел, чтобы как можно больше друзей и коллег-мыслителей тоже испытали это на себе. С помощью журнала, в котором я тогда был редактором (Whole Earth Review), мы организовали первую публичную демонстрацию всех видов снаряжения для виртуальной реальности, которые существовали осенью 1990 года. В течение суток, с полудня субботы до полудня воскресенья, все, кто купил билет, могли дождаться очереди и попробовать сколько угодно из двух-трех десятков прототипов. Глубокой ночью я стал свидетелем того, как пропагандист психоделических экспериментов Тимоти Лири
[54] сравнил виртуальную реальность с ЛСД. Общее впечатление от этого пока еще неидеального снаряжения было крайне положительным. Симуляция походила на реальность. Картинки были грубоваты, изображение часто давало сбой, но конечный эффект был однозначным: вы попадали в другой мир. На следующее утро Уильям Гибсон
[55], начинающий фантаст, который остался на всю ночь, чтобы в первый раз опробовать киберпространство, ответил на вопрос, что он думает об этих новых воротах в синтетические миры. Тогда он в первый раз произнес известные ныне слова: «Будущее уже наступило, просто оно неравномерно распределено».
