А что же с тем, что мы когда-то называли конфиденциальностью? Останется ли место для анонимности во взаимно прозрачном обществе?
Благодаря интернету сегодня настоящая анонимность более реальна, чем когда-либо. В то же время сеть делает настоящую анонимность в физической жизни гораздо менее доступной. Сделав один шаг, который нас маскирует, мы на два шага приближаемся к полному разоблачению. У нас есть определитель телефонного номера, но есть и блокиратор нежелательных звонков, а также фильтры для определенных номеров. Вскоре нас ждут биометрический мониторинг (радужная оболочка + отпечаток пальца + голос + лицо + ритм теплового излучения) и почти полная невозможность спрятаться. Мир, где все сведения о человеке можно найти и заархивировать, – это мир, где конфиденциальность невозможна. Вот почему многие умные люди стремятся сохранять легкий доступ к анонимности как к убежищу для частной жизни.
Однако каждая известная мне система, где анонимность была в порядке вещей, давала сбой. Сообщества, где принята общая анонимность, либо разрушают сами себя, либо сдвигаются от полной к псевдоанонимности, как, например, eBay, где за псевдонимом стоит настоящая личность, информацию о которой можно выяснить. У известной хакерской группы Anonymous постоянно меняется состав полностью анонимных добровольцев, объединяющихся для конкретных целей. Это группа онлайн-партизан с очень разными задачами. Они могут взломать Twitter боевиков ИГИЛ или сайт банка, который помешал их планам. Но хотя они продолжают упорствовать и создавать проблемы, так и неясно, как в итоге они влияют на общество: положительно или отрицательно.
В цивилизованном мире анонимность похожа на редкоземельный металл. В больших дозах эти тяжелые металлы относятся к самым ядовитым веществам на Земле. Они убивают. Однако те же элементы необходимы для жизни клетки. Но нужное количество так мало, что его трудно измерить. Такова и анонимность. Она необходима в следовых количествах. Будучи микроэлементом в исчезающе малых дозах, она хороша и даже необходима для системы. Анонимность позволяет порой людям бить тревогу, сообщая о нарушениях, и может защитить преследуемых. Но если анонимность присутствует в значительных количествах, она отравит систему. Хотя ее можно использовать, чтобы защитить героев; гораздо чаще ее применяют для ухода от ответственности. Вот почему самые серьезные оскорбления и преследования на таких сайтах, как Twitter, Yik Yak, Reddit и так далее, делаются анонимно. Отсутствие ответственности пробуждает в нас худшее.
Существует опасное представление о том, что массовая анонимность – благородное противодействие государству, которое лезет в наши дела. Но это все равно что накачать тело тяжелыми металлами, чтобы сделать его сильнее. Скорее частную жизнь можно защитить на базе доверия к другим, а это подразумевает, что вы всегда показываете, кто вы такой. В итоге чем больше доверия и ответственности, тем лучше. Как и все микроэлементы, анонимность никогда не стоит устранять полностью, но нужно поддерживать на уровне, как можно более близком к нулевому.
* * *
Все остальное в мире данных стремится к бесконечности. Или по крайней мере к астрономическим величинам. Средний бит в итоге становится анонимным и почти неразличимым, если рассматривать его в масштабе данных, имеющихся на планете. Более того, у нас заканчиваются приставки для обозначения огромных масштабов этого мира. Гигабайты есть у вас на телефоне. Терабайты когда-то были невообразимо огромными, а сегодня у меня на столе стоят три терабайта. Следующий уровень – пета. Петабайты стали новой нормой для компаний. Экзабайты сейчас используются в масштабах всей планеты. Возможно, мы дойдем до зеттабайтов через несколько лет. Йотта – последний научный термин для официального измерения величины. Дальше ничего нет. До сегодняшнего дня все, что могло находиться за пределами йотта, было фантастикой, не заслуживающий официального названия. Но в пределах двадцати лет или около того мы будем разбрасываться йоттабайтами. Для всего остального я предлагаю использовать термин «зиллион» – гибкое обозначение, которое охватит все и какие угодно новые величины в этом масштабе.
Большие количества чего-то порой могут преобразить природу этого чего-то. Больше – значит по-другому. Исследователь компьютерных технологий Джон Сторрс Холл пишет: «Если что-то имеется в достатке, возможно, и даже нередко, у него появляются качества, которые вообще не проявились в малых изолированных примерах. Наш опыт не знает случаев, когда разница в триллион раз не рождает количественное, в отличие от просто качественного, изменения. Триллион – это, в сущности, разница в весе между пылевым клещом (слишком маленьким, чтобы его увидеть, и слишком легким, чтобы его почувствовать) и слоном. Это разница между 50 долларами и годовым объемом производства на всей планете. Это разница между толщиной визитной карточки и расстоянием отсюда до Луны».
Назовем ее «зиллионикой».
Зиллион нейронов даст вам такую находчивость, на какую не способен миллион. Зиллион компьютерных чипов, подсоединенных к интернету, создают пульсирующее, вибрирующее единство, которого не обеспечат 10 миллионов. Зиллион гиперссылок предоставит информацию и продемонстрирует поведение, которого нельзя ожидать от ста тысяч. Социальная сеть существует на территории зиллионики. Искусственный интеллект, робототехника и виртуальные реальности требуют овладеть зиллионикой. Но навыки, необходимые для управления зиллионикой, пугают.
Обычные инструменты для работы с большими данными не очень хорошо действуют на этой территории. Способы статистических предсказаний, например оценка методом максимального правдоподобия, не подходят, потому что в мире зиллионики максимально правдоподобное значение становится невероятным. Чтобы справиться с зиллионами бит в реальном времени, потребуются совершенно новые области математики, полностью новые категории программных алгоритмов и радикально инновационная аппаратная часть. Какие широкие возможности!
Нас ждут иная организация данных и величие зиллионики, и они обещают нам новую машину в масштабах всей планеты. Атомами этой гигантской машины будут биты. Из них можно создавать сложные структуры, как молекулы из атомов. Повышая уровень сложности, мы переносим биты из данных в информацию, а затем в знания. Настоящая сила данных в изобилии способов, с помощью которых их можно перераспределить, реструктурировать, повторно применить, по-новому увидеть, использовать в ремиксах. Биты хотят быть связанными: чем больше отношений у бита информации, тем больше власти он получает.
Но проблема здесь обусловлена тем, что основная часть информации, которую можно использовать, представлена только в тех формах, которые понимают люди. Фотография, снятая на телефон, содержит последовательность из 50 миллионов битов, организованных таким способом, который имеет смысл для человеческого взгляда. Книга, которую вы читаете, состоит где-то из 700 000 битов, упорядоченных в соответствии с грамматикой вашего языка. Но у нас есть ограничения. Люди не могут прикоснуться к зиллионам битов, не говоря уже о том, чтобы их обработать. Чтобы исследовать весь потенциал зиллионбайтов информации, которые мы собираем и создаем, нужно быть способными организовать биты так, чтобы машины и искусственный интеллект могли их понимать. Когда машины обработают данные, полученные в результате самоотслеживания, это обеспечит нам инновационные и улучшенные способы посмотреть на самих себя. Через несколько лет, когда искусственный интеллект сможет понимать кинофильмы, мы будем использовать зиллионбайты визуальной информации в совершенно новых целях. Искусственный разум разделит изображения на элементы так, как мы тексты, а значит, сможет с легкостью собирать их в новом порядке так, как мы составляем в новом порядке слова и фразы, когда пишем.
