Рис. 2–1. Мировоззрения и самость
Если вкратце: по мере того как развитие проходит от доконвенционального к конвенциональному, а затем и постконвенциональному (или от эгоцентризма к этноцентризму и мироцентризму), удельный вес нарциссизма и эгоцентризма медленно, но верно снижается. Вместо того чтобы относиться к миру (и другим) как продолжению себя, взрослая личность, имеющая постконвенциональное сознавание, встречается с миром как таковым, будучи прошедшей индивидуацию самостью, находящейся в сообществе других прошедших индивидуацию самостей, оперирующих на основе взаимного признания и уважения. Спираль развития – это спираль сострадания, расширяющаяся от меня к нам и всем нам и в конечном итоге открывающаяся для интегрального охвата.
Спешу добавить, что это не значит, что процесс развития представляет собой исключительно тишь да благодать и перспективу беспроблемного продвижения по линейной лестнице прогресса. Ведь каждая стадия развития приносит с собой не только новые возможности, но и вероятность новых катастроф; не только новые потенциалы, но и новые патологии; не только новые преимущества, но и новые болезни. В эволюции в целом новые эмерджентные системы всегда сталкиваются с новыми проблемами: собаки болеют раком, а атомы – нет. Увы, за каждое возрастание сознания нужно заплатить определенную цену. Мы всегда должны помнить о «диалектике прогресса» (в которой хорошие вести сопровождаются дурными). И все же на данный момент основное наше утверждение состоит в том, что, по крайней мере, каждая развертывающаяся волна сознания приносит с собой возможность больших забот, сострадания, справедливости и милосердия на пути к интегральному охвату.
Долой систему!
Один из источников нарциссизма, таким образом, есть просто неудачное протекание процесса роста и развития. Особенно в течение сложного периода перехода от эгоцентризма к социоцентризму аспекты сознавания, сопротивляющиеся данному переходу, могут «застревать» в эгоцентрическом измерении, испытывая сложность в адаптации к правилам и ролям общества. Разумеется, некоторые из этих правил и ролей могут не заслуживать уважения, так что и вправду может присутствовать острая необходимость их критики и отвержения. Однако подобное постконвенциональное отношение, которое подвергает нормы общества изучению, рефлексии и критике, можно приобрести лишь по прохождении через конвенциональные стадии, ведь навыки и способности, приобретаемые на этих стадиях, являются необходимыми условиями для постконвенционального сознания. Другими словами, тот, кто не смог добраться до конвенциональных стадий, порождает не постконвенциональную критику общества, а доконвенциональный бунт. Сущность нарциссизма, состоящая в том, что «мне никто не указ!», превалирует на доконвенциональных волнах развития.
Бумеры, согласно критикам, снискали себе сомнительную славу поколения мятежа. Часть этого мятежа, безусловно, произошла от постконвенциональных индивидов, искренне заинтересованных в реформировании тех аспектов общественного устройства, которые выглядели несправедливыми, неправильными или аморальными. Но столь же безусловно (и у нас есть большое количество эмпирических данных, подтверждающих это) и то, что тревожно большая доля этого бунтующего отношения проистекала из доконвенциональных импульсов, которым было очень сложно справиться с требованиями конвенциональных реалий. Стандартные лозунги шестидесятых – от «Долой систему!» до «Ниспровергай авторитеты!» – столь же легко могут приходить как с доконвенционального, так и с постконвенционального уровней; а имеющиеся данные говорят в пользу того, что первое встречалось чаще последнего.
Классический анализ явления был проведен при исследовании волны студенческих протестов в Беркли (направленных против войны во Вьетнаме). Студенты единогласно заявляли, что они действовали исходя из позиции более высокой нравственности. Однако, когда им дали реальные тесты на моральное развитие, подавляющее большинство показало результаты, соответствующие доконвенционалъным, а не постконвенциональным уровням.
[30] (Было мало конвенциональных/конформистских типов, ведь, по определению, они не склонны бунтовать.) Конечно же, можно приветствовать постконвенциональную и мироцентрическую мораль меньшинства среди участников протестного движения (необязательно их убеждения, но тот факт, что они к ним пришли в результате высокоразвитой морально-нравственной рефлексии). Однако столь же верно и то, что необходимо равным образом признать и доконвенциональный эгоцентризм большинства протестовавших.
Наиболее удивительным в отношении подобных эмпирических исследований является ситуация, которая часто наблюдается в случаях «до» и «пост»: а именно когда и до-Х, и пост-Х суть не-Х (например, и доконвенциональное, и постконвенциональное неконвенциональны или находятся вне конвенциональных норм и правил), а посему их часто путают друг с другом. В подобных ситуациях «до» и «пост» часто прибегают к одной и той же риторике и одной и той же идеологии, однако на деле их разделяет огромная пропасть в виде дистанции роста и развития сознания. Во время протестов в Беркли фактически все студенты заявляли, что они действовали исходя из высших морально-нравственных принципов (например, «война во Вьетнаме нарушает универсальные права человека, а следовательно, из морально-нравственных соображений я отказываюсь участвовать в этой войне»). Однако психологическое тестирование однозначно показало, что лишь меньшинство действовало, исходя из постконвенциональных моральных принципов, а большинство действовало, опираясь на доконвенциональные эгоцентрические побуждения: «Мне никто не указ! Так что засуньте свою войну куда подальше».
Похоже, в данном случае возвышенные морально-нравственные идеалы использовались для поддержки того, что в действительности было скорее низменными импульсами. Именно странное сходство «до» и «пост»-стадий развития позволило произойти подобной подмене. Иными словами, оно позволило доконвенциональному нарциссизму заселить здание, которое громогласно называлось постконвенциональным идеализмом. Смешение доконвенционального и постконвенционального по той причине, что оба являются неконвенциональными, называется «до/постзаблуждением», и, похоже, по крайней мере часть идеализма бумеров должна истолковываться или переистолковываться в этом более нелицеприятном свете.
Это крайне важный момент, ведь он предупреждает нас, что, невзирая на то, сколь возвышенной, идеалистичной или альтруистичной может казаться цель (от экологии до культурного многообразия и мира во всем мире), простого заявления о поддержке этой цели недостаточно, чтобы определить, почему на самом деле люди решили поддержать данную цель. Чересчур много общественных комментаторов просто предположили, что, к примеру, если бумеры призывали к «гармонии, любви, взаимоуважению и мультикультурализму», то сами бумеры действовали в этом идеалистическом, неэгоцентрическом направлении. Однако, как мы увидим, во многих случаях бумеры не только не двигались в этом направлении в плане своего внутреннего развития, они громогласно заявляли о приверженности неэгоцентрической перспективе преимущественно для того, чтобы скрыть под ней собственную эгоцентрическую позицию.
