– Преступник мог иметь на себе кровь жертвы?
– Необязательно. Удары по животу и грудной клетке в основном привели к внутреннему кровотечению, поверхностно расположенные артерии не были повреждены, так что сравнительно немного крови вышло наружу
Главный комиссар согласен со мной. «Видом своей белой одежды он неизбежно вызвал бы ажиотаж, если бы был запачкан кровью жертвы».
Главный комиссар З. и его коллега приступили к обработке новых сведений для включения их в сложную головоломку анализа по делу об убийстве Джулии П. Благодаря этой новой информации они надеются поймать преступника.
Пятница, 30 июля 2004 года, 14:00, Гамбург-Альстердорф, здание Государственного управления уголовного розыска Бруно-Георгес-Платц
Десять дней спустя главный комиссар Кристиан З. представляет результаты анализа, проведенного по делу на встрече в штаб-квартире государственного управления уголовного розыска. Присутствует команда службы оперативного анализа происшествий, главный комиссар Ральф Т. и его коллеги из 3-го отдела по борьбе с убийствами, судебный психиатр профессор К. и со стороны судебной медицины доктор Д. и я.
Методология оперативного анализа происшествия, объясняет главный комиссар З., изначально направлена на максимально возможную объективность анализа данных. Помимо всего прочего, это должно обеспечиваться командным принципом
(взаимной корректировкой) и междисциплинарным подходом. В целях реконструкции события действие разделяется на отдельные этапы. На каждом из этих этапов разрабатывается, какие варианты поведения правонарушителя. Затем формируются гипотезы о вероятном ходе отдельных этапов, которые затем обобщаются в общую гипотезу. В результате это идеальная целостная модель действия, которая интегрирует все результаты без противоречий и позволяет выводить обоснованные предположения о последовательности событий, мотивации и личности исполнителя.
Этот сложный метод имеет очевидные преимущества: он обеспечивает более глубокое и обоснованное понимание дела и формулирование конкретных и обоснованных следственных рекомендаций. «Пока теория», – заключает главный комиссар З. свое вступительное слово, чтобы перейти к конкретному случаю.
Именно здесь директор службы оперативного анализа происшествий в первую очередь определяет основные проблемы, которые он одновременно выносит на экран с помощью презентации Power Point: «Во-первых, кто на видео с камеры наблюдения действительно является преступником? Во-вторых, каков мотив действия преступника? В-третьих, почему не другая бегунья, которую сначала преследовал преступник, стала жертвой, а Джулия П.? В-четвертых, из-за плохого состояния камер слежения идентификация преступника невозможна».
Затем главный комиссар предоставляет список всех известных данных события в хронологическом порядке: от прибытия пары П. в городской лес у озера Брамфельдер до смерти госпожи П. в клинике.
Затем он описывает образ жертвы на основе биографических данных и привычек. Бездетная пара П. жила в гармоничном браке. В их профессиональной и частной среде не были выявлены существенные факторы стресса. В лес они ездили часто. По словам Хольгера П., они спонтанно решили отправиться бегать туда после завтрака во вторник.
Следующий момент в презентации директора службы оперативного анализа происшествий представлено место преступления. Оно находится в районе Штайльсхооп Гамбурга общей площадью 250 гектаров, население почти 20 000 жителей, много лесов и парков. Насильственные правонарушения происходят там не чаще, чем в округах, где проживают представители среднего класса, таких как Гамбург-Ротербаум или Гамбург-Отмаршен.
«Местом преступления, – продолжает главный коммиссар З., – является лесная дорожка в городском лесу у озера Брамфельдер. Это популярная рекреационная зона с гуляющими, пешеходами и бегунами».
Он проецирует карты лесного участка на экран, где показаны пути жертвы и мужа, а также окруженный березами участок дороги, где была убита Джулия П. На другом участке карты в большем масштабе также обозначен маршрут, по которому велосипедист преследовал свидетельницу, прежде чем она убежала в лес, через несколько минут после чего он напал на Джулию П.
Теперь экран заполняют одна за другой фотографии, на которых с различных ракрусов засняты место преступления и близлежащие окрестности. Шаг за шагом реконструируется маршрут Хайде У., второй свидетельницы, которая прибыла на место происшествия сразу же после преступления и обнаружила тяжелораненую Джулию П., лежащую на земле, и увидела одетого в белое велосипедиста, спасающегося бегством.
– Положение следов сложное, как в начале и было сказано, – продолжает главный комиссар З. – Мы нашли пару белых перчаток на лесной дороге недалеко от места преступления – на экране можно увидеть перчатки, лежащие на лесной площадке в разных позициях, – но мы не знаем, был ли преступником, носивший эти перчатки. Может быть, они не имеют ничего общего с событиями 19 июня. Поразительно, что ДНК не обнаружили в пробах, взятых с перчаток, а также в соскобах из-под ногтей жертвы, которые были взяты при вскрытии, а затем исследованы в лаборатории судебной медицины. В лаборатории мы выделили крошечные фрагменты ДНК, обнаруженные в соскобах с ногтей жертвы. Фрагментов слишком мало для сравнения с базой данных ДНК.
Главный комиссар З. кивает.
– Исследования одежды жертвы все еще продолжаются, – говорит он мне. – Но до сих пор не найдено никаких пригодных следов на одежде для бега госпожи П.
– Правильно, – говорю я.
– Это подводит нас к следующему пункту, – продолжает главный комиссар, – отчет о судебно-медицинском вскрытии. У Джулии П. было в общей сложности семь ран в результате насильственного действия, порядок нанесения ударов объективно недоказуем. Нет никаких признаков применения силы и никаких признаков попытки сжатия шеи жертвы. Это означает, что преступник должен был застать ее врасплох и сразу же ударить.
Затем следует презентация слайдов с подробными снимками каждой раны жертвы, лежащей на секционном столе. Директор службы оперативного анализа происшествий представляет каждую рану, нанесенную оружием убийства, независимо от того, была ли рана на поверхности тела горизонтальной или вертикальной и какие органы или структуры были задеты.
Например, «удар № 2»: «ниже правой груди; ранено седьмое ребро; заканчивается в правой доле печени». Или «удар № 4»: «рубленая рана левого локтя; гладкое рассечение кости
(локтевой кости); для этой цели должна быть доступна опора. Тезис: «При нанесении этой рубленой раны жертва лежала».
«С судебно-медицинской точки зрения, – глава службы разведки резюмирует наши выводы, – локализация и расположение рубленых ударов, скорее всего, подходят для атаки спереди или со стороны правшей. Удары топором в верхней части тела расположены близко друг к другу и выполнены в одном направлении, что говорит о быстрой последовательности выполнения. И преступник необязательно должен был испачкаться кровью жертвы. Это так?» – он поворачивается прямо ко мне. Я киваю.
