Она уже не пела в прямом понимании этого слова, теперь она рождала мелодию на уровне тонкого тела, все сильнее привязывая к себе так неистово желанного мужчину. На физическом плане ее губы с жадностью ловили поцелуи Фенрира и старались в ответ побывать везде, куда можно было дотянуться. Асурендр не торопился переходить к главному блюду, с болезненной для себя нежностью лаская девушку, раскрепощая и показывая ей все те грани чувственности, на которые она может быть способна.
Алинро уже не помнила, с чего все началось, не осталось ничего настоящего, кроме прикосновений Фенрира, его уверенных движений, едва различимого шепота и дыхания, обжигающего кожу. В прямом смысле обжигающего. Она чувствовала, как горит изнутри, и как горячо становится снаружи. Застонав то ли от боли, то ли от наслаждения, то ли от смеси острых, ранее никогда и ни с кем не испытываемых ощущений, Алинро широко распахнула глаза, хватая ртом воздух и устремив умоляющий взгляд в небо.
Тихое хныканье, будто плачет котенок, слегка отрезвило увлекшегося процессом асурендра. И пусть в настоящий момент в силу неопытности Алинро уже потеряла управление над происходящим, переставая принуждать его к чему-либо, остановиться он не смог бы при всем желании. Да он и не хотел. Его морская девочка оказалась слишком сладкой и невыносимо соблазнительной. Изучать ее, вместе открывая дремлющие в ней резервы, не просто наслаждаться ее реакцией, а ощущать все до мельчайшего оттенка ставшей родной души было подобно откровению. Прежде он не сталкивался с подобной крайностью на одной из границ чувственности и теперь жадно впитывал все, что извлекал на поверхность.
Тем не менее отсутствие дурманящего разум влияния чар сирены помогло сообразить: с Алей творится что-то странное. Ведомый интуицией, Фенрир поднял ее, подхватывая за бедра, позволил крепко обхватить ногами за талию и вернулся в воду. Здесь, омываемые и остужаемые солеными волнами, их разгоряченные тела испытали облегчение. Взгляд Алинро прояснился настолько, что демон смог прочитать в нем всю любовь мира, на какую было способно ее сердце. Любовь, которую она копила, не имея возможности растратить ни на кого другого. Больше не в силах сдерживаться, впитывая в себя крик сирены, он окончательно лишил ее права на выбор в дальнейшем. Теперь уже всецело его. Навсегда.
Глава 5
Когда оба пришли в себя, Алю еще немного потряхивало, а на Фенрира лавиной обрушилось осознание всех тех последствий, которыми чревато содеянное. Иргадан! Разом навалились паршивые воспоминания: и предыстория сегодняшнего вечера, и его состояние, и нежелание рушить флер очарования, связанный с этой необыкновенной девочкой.
Теперь все.
Эйфория единения выветрилась, оставляя горький осадок и тяжесть на душе. Хотя он явственно ощущал, да и видел, как на лице Алинро блуждает неосознанная счастливая улыбка. Зато по мрачному и сосредоточенному лицу асурендра было понятно, что настроения своей…
А кто она теперь для него? Он не знал.
В любом случае, настроения Алинро Фенрир не разделял, это точно. Первым делом, выйдя на берег, он высушил одежду обоих и велел ей одеться. Уже по одному его сухому тону и выверенным скупым движениям становилось ясно, как жестоко Аля ошиблась, думая, что теперь все будет хорошо. Наконец и до нее дошло, сколь сильно она сглупила: улыбка сменилась настороженностью во взгляде и напряженным молчанием. Совсем не так она представляла их общение «после».
Адреналин и пережитое вкупе с раскаянием, обидой и еще Высшие знают чем на время перекрыли истинное восприятие собственного организма. То, во что она превратилась, ей еще предстояло узнать, но пока Аля об этом не думала. Во все глаза следила за действиями Фенрира, все отчетливее понимая, что это не тот мужчина, который простит ее выходку. Этого демона нельзя принуждать к чему-либо, демонстрировать превосходство, приказывать, требовать.
О чем она только думала!
Ведь не первый день его знает. Даже если он и хотел, это должно было быть его решение, а никак не мелкой, сопливой девчонки. Тем более, кажется, у Фенрира имелись какие-то объективные причины, и он собирался их озвучить… Проклятье! Алинро прикрыла глаза и обхватила себя за плечи.
Тем временем ее любимый демон что-то сплетал, тихо проговаривая слова заклинания. Взмах руки, и на песке вспыхнула знакомая шестиугольная звезда, вписанная в три круга разного диаметра. Аля криво усмехнулась: не понадобилась ни палка, ни расчерчивание песка.
– Руку, – холодно произнес Фенрир, и сердце Алинро сжалось от предчувствия самого худшего.
Дрожащими пальцами она прикоснулась к его теплой ладони. В следующее мгновение они шагнули в центр пентаграммы, минуя ревущую стену огня. Аля зажмурилась, а когда открыла глаза, не смогла отвести взгляда от горящих яростью алых всполохов на дне зрачков асурендра. Он смотрел на нее так отстраненно, словно они были чужими. Никогда прежде он не смотрел на нее так, даже когда ссорились и, казалось, Фенрир находится на пределе выдержки. Ей хотелось разрыдаться, но слез не было. Лишь пустота в груди и боль. Будто собственными руками разрушила нечто действительно важное в своей жизни. Пожалуй, самое важное.
Фенрир начал произносить заклинание, все так же неотрывно глядя на нее. Лучше бы кричал, ругал, что угодно. Но нет. И явно ничем хорошим его затея с пентаграммой тоже не кончится.
В какой-то момент по лицу асурендра все-таки скользнула тень с намеком на живые эмоции, в глазах вспыхнула тоска, но тут же погасла. За мгновение до призыва духов Тьмы он укрыл ее в защитный кокон из своих крыльев. Пусть не видит хотя бы этой части проводимого ритуала.
– Я, Фенрир Оливьер, призывая в свидетели Тьму и пепел падших, прекращаю действие договора с Алинро Листар. Мои обязательства для нее как человека выполнены. Желание обоюдное, претензий не имею.
Аля в изумлении открыла рот, не веря собственным ушам. Но когда вслед за словами Фенрира донеслось сдавленное шипение, похожее вроде бы на речь, но слов не разобрать, асурендр равнодушно ответил кому-то невидимому:
– На момент заключения сделки кровь сирены не пробудилась. Ни я, ни Алинро не знали истинного положения вещей. Это существенная корректировка. Как сирена она не нуждается в моем вмешательстве в ее жизнь, договор себя исчерпал.
Несколько долгих томительных минут в тишине, когда Аля не знала и не понимала, что происходит за очерченными крыльями демона границами. После чего он потребовал:
– Повторяй за мной. Я, Алинро Листар, призывая в свидетели Тьму и пепел падших… Ну же! – рыкнул демон.
– Я, Алинро Листар, призывая в свидетели Тьму и пепел падших…
– Прекращаю действие договора с Фенриром Оливьером. Мои обязательства как человека выполнены. Желание обоюдное, претензий не имею.
Аля молчала. Чувствовала, как вокруг асурендра скручивается тугая и плотная темная пелена, но упрямо сжимала зубы. Пусть вырывает из нее слова силой, если хочет, а с ее стороны ни о каком обоюдном желании речи не идет.
