– Готова?
Демоница вздрогнула и крепче стиснула зубы: вот бы не закричать… хоть раз. Затем кивнула и сразу же за этим захлебнулась болью. В позвоночнике будто молния поселилась, злая, жалящая. Рейн выгнулась и до крови впилась ногтями в запястье асурендра. Здесь она доставала, хоть и действовала неосознанно. Это все, что он позволил сделать Рейн, тело которой содрогалось крупной дрожью.
Она закусила губу, силясь сдержаться. Даже в полуобморочном состоянии тень оставалась тенью и стремилась не выдать слабости. Глупая, отчаянная девчонка – женщина, рискнувшая сыграть с судьбой в кости и проигравшая в итоге.
Фенрир склонился над ней, сильнее вдавливая ее своим телом в диван.
– Кричи! Никому не нужна твоя жертва. Милая, станет легче, не сдерживайся!
Ее глаза на миг приобрели осмысленное выражение, а последовавший за этим надсадный, полный мучения полустон-полухрип потонул и смазался, полностью впитанный асурендром. Он целовал ее, шептал что-то успокаивающее и внимательно следил за тем, как искалеченная аура очищается от грязных пятен застоявшейся энергии, как медленно наливается жемчужным сиянием. Меж тем Рейн на глазах становилось лучше, и лишь покрывшийся испариной лоб выдавал перенесенные ею страдания. Демоница почти перестала вздрагивать, только шумно дышала.
– Вот и умница, – куснув мочку уха Рейн, похвалил Фенрир. – Теперь все снова отлично.
Они оба знали, что ненадолго, но это лучше, чем ничего, верно? Фенрир скатился с подруги и вытянулся во весь свой немалый рост, ощущая легкую слабость в конечностях, как после изматывающей тренировки. Рейн прильнула сбоку, уткнувшись носом ему в шею, обтерла Фенриру лицо невесть откуда взявшейся салфеткой. Говорить и шевелиться обоим не хотелось. Все слова были давно сказаны, касаться темы прошлого не имело смысла.
Просто есть он: тот, кто мог и хотел поддерживать жизнь в выглядевшем абсолютно здоровым теле, но с безвозвратно исковерканной аурой. И она: отдающая ему себя чуть больше, чем остальные. Если не задумываться и не впадать в философию, то все до безумия просто. Ни Рейн, ни Фенрир последним не заморачивались, во всяком случае, старательно обходили скользкую тропинку стороной, просто пользуясь тем, что имели. Без обещаний и обязательств.
– Не надумал подкрепиться? – поинтересовалась Рейн, когда вновь почувствовала прилив жизненной силы.
Судя по шаловливо скользящим по ее спине и копчику пальцам асурендра, он тоже пришел в себя и был готов поразвлечься как следует.
– Если только тобой, – ответил Фенрир, легко водрузив на себя девушку.
Она поскребла ноготками по его животу, шире распахивая полы рубашки, обвела рельеф мышц.
– Неисправимый романтик.
– Какой есть.
Ладони мужчины накрыли грудь Рейн.
– Ваше желание – закон, мой лорд, – томно произнесла демоница.
В ее облике сквозило смирение и покорность, желание доставить ему удовольствие. Фенрир бы поверил, если бы не лукавые огоньки, притаившиеся на дне зрачков подруги. Все вместе заводило его лучше любых прелюдий: потрясающая выдержка Рейн и владение собой, умение подчиняться искренне, но не раболепно, и при этом он знал ее настоящую. Ту дикую сторону, которая справлялась с темным лордом, испытывая не меньшее наслаждение, чем он сам. Вот там, за закрытой дверью, не оставалось места ни для чего, кроме оголенных инстинктов и всепоглощающего желания. Ни единой мысли. Все сметалось под лавиной испытываемых ощущений и чувств. Словно перерождение.
Откликаясь на ласки подруги, Фенрир уже почти сидел, а она, в последний раз поддразнив его, легко вспорхнула на ноги, соблазнительно прогнулась и поманила пальчиком следовать за собой. Он с сожалением выпустил добычу на волю и нехотя позволил ей сбежать. Вздохнул, потянулся, разминая шею и плечи, словно готовился к горячей схватке. Хотя, по сути, так оно и было. Асурендра утешала уверенность: добыча притаилась в своей норке и только и ждет его появления.
Глава 25
Неспешно шагая по дому Рейн, демон двигался плавными, выверенными движениями, он чувствовал трепет ее сердца, запах желания, нетерпение. На красивых губах Фенрира расцвела хищная победная усмешка: не он один изнывает от неудовлетворенности. Дразнить Рейн в таком состоянии сплошное удовольствие. По позвоночнику демона пробежала дрожь – предвестница трансформации в боевую ипостась. Рано, он не станет торопиться. Асурендр позволил себе лишь немного изменить облик, частично выпуская на свободу истинную сущность.
Шаг, еще один – крылья носа демона затрепетали, вдыхая пряный аромат, позволяющий отыскать любовницу даже с завязанными глазами, даже в непривычной обстановке. Без разницы. Рейн принадлежала ему, хотела его, сними он сейчас ментальную защиту, совершенно точно услышал бы ее зов, громкий, умоляющий поторопиться.
Последний поворот, и Фенрир оказался напротив огромной двери, обитой железом. Как же сильно она не вписывалась в обстановку уютного домика хозяйственной и добропорядочной леди. Леди, окружившей себя светлыми, пастельными тонами, готовящей выпечку и другие вкусности – и слишком давно не убивавшей. Никого. Ни единой живой души не отнявшей за последние бездна знает сколько лет. Для тени Повелителя это безумно сложно, почти непреодолимо.
Тени созданы вершить правосудие, тихо, бесшумно, смертоносно. Их жертвы не получают приговоров, уведомлений, не томятся от разбирательств, допросов и агонии на пыточном скроле. Всего-навсего в какой-то момент они перестают существовать во всех планах пространства, словно их и не было. Тени поглощают душу и любое излучаемое живым организмом поле, могут мгновенно превратить оболочку в прах. Обреченные никогда не возвращаются из-за грани, не уходят после положенных мытарств на витки перерождения в спирали света, да они и за грань-то попасть не успевают. Первородная Тьма растворяет их, это ее добыча, забава и пища.
Однажды асурендру довелось вести ментальный допрос одной из теней. Он оставил сильное впечатление в памяти Фенрира. Тень пропускает через себя страдания жертвы, хоть и не испытывает при этом ни боли, ни сожаления. Лично сам он предпочел бы сдохнуть под пытками, нежели оказаться навсегда стертым со страниц мироздания. Вот и еще одна причина, по которой без сильной необходимости никто не любил влезать в чужую голову. Нельзя получить желаемое по заказу, избегая лишнего; ты вынужден окунуться в котел, наполненный мыслями, ощущениями, страхами, воспоминаниями.
Выискивая крохи ценной информации, цепляешь на себя все подряд, часто неприглядное и личное. После таких слияний внутри еще долго царит противное ощущение, будто тебя самого насильно выпотрошили и нафаршировали обрывками чужой жизни. Требовалось время, чтобы отделить свое «я» от слишком реалистичных образов из сознания постороннего, вновь стать наблюдателем со стороны, абстрагироваться. Для подобной работы отбирали самых жестких, с устойчивой психикой, которую долго тренировали и подготавливали. Менталисты среди архистражей ценились выше остальных подразделений: их было мало, и они быстро перегорали.
