«КамАзы» во дворе развернулись. Открылся один ангар. «217-й» пошел в ангар. Теперь во двор заезжает «Газель». Все, охрана закрывает ворота. Все на месте.
Лыжин посмотрел на Гурова, но тот отрицательно покачал головой – нужно дать время на разгрузку. Пусть начнут разгружать, отвозить груз в соответствующие места для хранения или расфасовки. Долго здесь держать продукцию не будут. Алкоголь за день или два развезут по торговым точкам с поддельными накладными и такими же «липовыми» сертификатами. Детали иномарок тоже разложат по заказчикам и завтра начнут отправлять в другие города, а что-то, может быть, и местным, саратовским заказчикам.
Через сорок минут Гуров разрешил начинать операцию. Ворвавшиеся через проходную спецназовцы быстро открыли ворота, и во двор въехали две машины, осветив все вокруг своими фарами и установленными на крыше прожекторами. Через заборы с соседних территорий прыгали все новые и новые бойцы. Они забегали в одно помещение, в другое и всех укладывали лицом на пол. Того, кто не понимал слов или медлил, укладывали насильно, не церемонясь, прикладами и пинками. Всего на складе этой ночью было задержано четырнадцать человек, не считая трех приехавших водителей и самого Гальперина.
Гуров и Лыжин вошли во двор. Додсон остался в машине за воротами вместе с водителем. Задержанных работников складов выводили по два человека и рассаживали по автобусам спецназа. Тут же устанавливали личность каждого, его служебные обязанности. Гуров сидел в кресле за столом и перелистывал бумаги. Это не была бухгалтерия, скорее всего, просто управленческий учет. Где-то у них есть и официальная бухгалтерия, через которую проводили какие-то поставки, магазины же рассчитывались за алкоголь с поставщиками.
Дверь открылась, и дюжие спецназовцы ввели Гальперина со скованными наручниками за спиной руками. Увидев Лыжина, которого он, видимо, уже знал, и еще одного незнакомого человека, Гарпун начал угрожать и хамить. Гуров с интересом смотрел на мужчину и ждал, когда тот выдохнется. Зоновская закалка у Гарпуна имелась. В свое время он отсидел шесть лет за подобные махинации. Как сыщик понял из рассказа Лыжина, Гарпун просто легко отделался. Его отмазали покровители, свалив вину на кого-то другого. По тому делу проходили сроки до двадцати лет колонии.
Видя, что оперативники никак не реагируют на его крики и угрозы, Гарпун как-то быстро стал сдавать и выдыхаться. Энтузиазма у него поубавилось, а вместо него наверняка пришло понимание, что эти люди появились здесь не с пустыми руками и что на этот раз ему так просто не отделаться.
– Закончил, Борис? – поинтересовался Лыжин. – Давай теперь поговорим по делу. Концерт удался, молодец!
– Браслеты снимите, что вы меня позорите перед подчиненными, – недовольно проворчал Гальперин.
– Перебьешься пока, – ответил Лыжин. – Половина твоих подчиненных пойдет под суд и получит сроки, связанные с лишением свободы. А другая часть станет свидетелями по этим делам. Так что те, кто еще не знает тебя, как мы, узнают непременно. А вот что я знаю точно, так это твою способность на всякие выходки. Тебе в голову взбредет, и ты прыгнешь со второго этажа, ногу сломаешь, а потом будешь орать и в СИЗО, и на суде, что тебя пытали, ноги тебе ломали, и вообще, менты сами тебя из окна выбросили. Мы это проходили, Гарпун. Так что терпи.
– Ладно, буду терпеть. Ваша пока взяла, – хмыкнул Гальперин и сел на стул, к которому его подвели спецназовцы.
– Нет, не пока. Сейчас все серьезно, Гарпун. Перед тобой сидит полковник Гуров из Главного управления уголовного розыска МВД. Вот на каком уровне ты попался, дружок.
– Прямо из МВД? – удивленно переспросил Гарпун. – Это чем же я отличился так, что мной даже МВД заинтересовалось? Вроде жил, никому не мешал.
– Мешали, Гальперин, сильно мешали. И поэтому вы так больше жить не будете, – заговорил Лев. – Слишком много вы продаете отравы, выдавая ее за алкоголь. Слишком много людей травится вашим контрафактом. И торговля деталями с разобранных угнанных машин нам очень не нравится. И срок, который вам придется отбывать в колонии, очень сильно зависит от того, как быстро вы смените свой тон и начнете давать показания. Сейчас вам нужны не ваши дружки и не ваш сибирский хозяин. Они вам уже не помогут. Помочь вам можем теперь только мы, посчитав вас свидетелем, активно сотрудничающим со следствием. Роль закоренелого преступника заведет вас в колонию строгого режима на очень большой срок. Вы ведь привыкли сладко есть и долго спать, а там режим уж слишком суровый.
Гуров рискнул назвать покровителя Гальперина «сибирским хозяином». Но сейчас в его голове вдруг все стало складываться в четкую картину, в логическую схему. И если он угадал, если он прав, то это словосочетание «сибирский хозяин» добьет и сломает Гарпуна. Зачем ему сидеть лишних пятнадцать лет, если можно отделаться «пятериком» и снова выйти на свободу, к вкусной еде и роскоши. Ведь не удастся конфисковать все, ни разу не удавалось, как полиция ни старалась.
– Так значит? – задумчиво спросил Гарпун, глядя в стену сквозь Гурова и высчитывая в уме свои шансы. – Ладно… Давайте разговаривать.
В дверях возник еще один плечистый спецназовец. Низким голосом он доложил:
– Товарищ полковник, там к вам просится прапорщик Гончаренко с экспертом. Говорят, что это срочно.
– Я сейчас, – повернулся Лев к Лыжину и поднялся. – А ты продолжай пока.
Гончаренко и Додсон стояли внизу возле лестницы и оживленно что-то обсуждали с командиром группы спецназа. Гуров спустился вниз и, кивком отпустив спецназовца, поинтересовался:
– Что случилось, Марк?
– Как что? – с искренним удивлением спросил англичанин. – Время идет, работать надо, смотреть надо, искать признаки украденного кабриолета. Вы допрашивайте кого вам нужно, но мне дайте возможность делать мою работу.
– Марк, все действия, связанные с осмотрами, составлением описей, будут завтра утром, – устало произнес Лев. – Сейчас ночь. Я вас предупреждал, когда отговаривал ехать со мной. Утром я вам все предоставлю. Прошу вас не спешить. Что тут за ночь пропадет?
Додсон смотрел на Гурова внимательно и спокойно, как будто вслушивался в его слова, пытался вникнуть в смысл, и когда тот закончил свою тираду, согласно, даже с какой-то готовностью кивнул:
– Ну, да. Конечно, Лев Иванович, что тут за ночь изменится. Так мы пойдем в машину и там будем вас ждать?
Гуров обрадовался, что удалось так просто и спокойно уговорить Додсона. Ему сейчас не хотелось вступать еще и в споры с англичанином. Ему хотелось скорее получить подтверждение своим догадкам, что все это хозяйство, вся эта преступная схема, эта сеть принадлежит не Гарпуну, а совсем другому человеку. Человеку, который живет в Сибири. Нет, жить он при своих доходах может где угодно, но родом он оттуда, из-за Урала, там его вотчина, там его родина, там он любит бывать и отдыхать от забот. Там все, что ему дорого.
Когда Додсон и Гончаренко повернулись и пошли к воротам, Лев поспешно поднялся по лестнице на второй этаж, где Лыжин допрашивал Гальперина. И когда он вошел в комнату и уселся в кресло, до него вдруг дошло, что англичанин вел себя как-то не так. Он разыгрывал какое-то шоу. Чего они поперлись с Ильей искать Гурова, что он хотел? Начать осмотр складов прямо ночью? Осмотр? А ведь это единственное, что было искренним в их разговоре. Гуров чертыхнулся и вскочил на ноги. Лыжин и Гальперин с удивлением смотрели на него, но он только махнул рукой и снова вышел.
