67
Гвенди произносит короткую новогоднюю речь на празднике, который устраивает для Касл-Рока городской родительский комитет, и все проходит как нельзя лучше. Ей с воодушевлением хлопают, хотя, как всегда, не обходится и без свиста. Жители города, может, и гордятся своей землячкой, добившейся таких успехов, но далеко не все здешние граждане одобряют, что их представителем в органах власти стала женщина – тем более тридцатисемилетняя женщина, да к тому же еще и демократка. Подобное положение дел многие считают оскорблением.
Когда Бриджит рассказала, как все будет происходить: праздник начнется в Муниципальном центре, а в одиннадцать вечера все выйдут на улицу, на площадь у мэрии, где под башенными часами и пройдет финальный отсчет секунд до нового года и века, – Гвенди решила, что это не самая удачная мысль. На улице будет темно и холодно. Люди будут уставшими и раздраженными. Гвенди не сомневалась, что большинство празднующих просто разъедутся по домам и встретят двухтысячный год в компании Дика Кларка и гостей на его телешоу.
Но теперь она вынуждена признать, что была не права.
Волонтеры из родительского комитета превратили главную площадь Касл-Рока в настоящую зимнюю страну чудес, развесив десятки мерцающих белых гирлянд на кустах и деревьях, на опорах и крыше помоста, служащего сценой, и на белой деревянной ограде между северной оконечностью площади и лесопарком. Вся площадь сияет огнями. С уличных знаков и фонарей свисают ленты зеленого и красного серпантина. У входа на площадь стоит киоск с кофе и горячим шоколадом, и кто-то даже украсил памятник павшим в Первой мировой войне – завязал красную ленту на шее бронзового солдата и оттер его каску от птичьего помета.
Также сразу бросалось в глаза отсутствие плакатов «ПОМОГИТЕ НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА» на фонарных столбах и в окнах, выходивших на площадь. Только на одну ночь разговоры и мысли о пропавших девочках отодвинулись на задний план, и люди сосредоточились на хорошем и радостном. Но завтра утром плакаты и страхи, безусловно, вернутся.
За пятнадцать минут до полуночи Гвенди встает в очередь у киоска с горячим шоколадом. Люди вокруг веселятся. Детишки носятся стайками по всей площади, что-то кричат и хохочут, кидаются снежками и скользят на пятачках льда. Их родители общаются с соседями и друзьями, украдкой попивая виски из фляжек, и строят грандиозные планы на будущий, 2000 год, который, конечно же, будет лучшим в их жизни. Гвенди видит Грейс Физерстоун из «Книжного приюта» и Нанетт из закусочной. Они стоят неподалеку от сцены и о чем-то увлеченно болтают. Бриджит что-то втолковывает коллегам из городского родительского комитета, собравшимся у раскладного стола в глубине сцены, – как королева, дающая распоряжения придворным. Без сомнения, ей хочется убедиться, что все готово к полуночи и эпохальному обратному отсчету. Чуть раньше, еще в помещении Муниципального центра, Гвенди заметила мистера и миссис Хоффман – и сделала все, что смогла, чтобы избежать встречи с ними лицом к лицу. Вплоть до того, что просидела в кабинке в уборной гораздо дольше, чем было необходимо. Ее старания не прошли даром. Хоффманов она больше не видела.
Очередь потихонечку продвигается. Гвенди вдруг замечает высокого мужчину с пышными усами, в бейсболке с эмблемой «Патриотов». Он стоит у фонарного столба у фонтана и, кажется, наблюдает за ней. Хотя, может, и нет. Гвенди смутно припоминает, что вроде бы видела его в зале, когда произносила речь.
– Это вы, миссис Гвенди Питерсон?
Она оборачивается к мужчине, стоящему в очереди за ней. Она не сразу его узнает, но потом вспоминает, кто он такой.
– Здравствуйте, мистер Чарли Браун.
– Просто Чарли.
– Вам нравится праздник?
– Он мне нравился гораздо больше, когда мы были в тепле, а не когда я отморозил себе все потроха.
Гвенди смеется, запрокинув голову.
– Хорошо, что сегодня нет ветра, а то мы все превратились бы в ледяные скульптуры.
Он что-то бормочет себе под нос и смотрит по сторонам.
– Вы не видели моего сына? Как только часы пробьют полночь, я хочу сразу ехать домой.
Гвенди качает головой:
– Нет, не видела.
– Вот ты где. – К ним подлетает Бриджит, окруженная облаком духов. – Я тебя обыскалась. Ты зачем стоишь в очереди? – Она яростно машет женщине в киоске. – Можно по-быстрому сделать какао для госпожи конгрессмена?
– Бриджит, не надо, – испуганно говорит Гвенди. На них смотрят, кто-то показывает пальцем.
– Вот, пожалуйста, – говорит темноволосая женщина, вручая Гвенди пенопластовый стаканчик с горячим напитком.
Гвенди не хочет брать этот стаканчик, но выбора у нее нет.
– Спасибо. Нет, правда, Бриджит, не стоило этого делать.
– Глупости. – Бриджит берет ее под руку и уводит. – Уже скоро полночь, и я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
– С Новым годом, мистер Браун, – говорит Гвенди, обернувшись через плечо. – Было приятно с вами увидеться.
– С Новым годом, госпожа конгрессмен, – говорит он, ухмыльнувшись, и Гвенди почти уверена, что в его голосе слышатся неприязненные нотки.
– Осталось всего три минуты, – объявляет Бриджит, взглянув на свои часы. Она видит мужа, стоящего на другом конце площади в компании нескольких мужчин. – Трэвис! Трэвис! – кричит она, указав пальцем на часовую башню. – Иди сюда!
Он послушно кивает и идет к ней.
Миниатюрная часовая башня располагается в самом центре главной площади Касл-Рока. Ее высота – всего двадцать два фута, диаметр циферблата часов – ровно три фута. Башню построили при реконструкции города после большого пожара. К каменному постаменту прикреплена металлическая табличка с выгравированной надписью: В честь несгибаемой силы духа жителей Касл-Рока – 1992.
Дородная женщина в нескольких теплых фланелевых рубашках, надетых одна на другую, с облегчением всплескивает руками при виде Бриджит.
– Ну, слава Богу. А то я уже начала волноваться. – Она вручает Бриджит микрофон. Черный провод тянется от микрофона к большому динамику, водруженному на раскладной столик.
Гвенди улыбается женщине:
– С Новым годом.
– С Новым годом, – застенчиво отвечает та и быстро отводит взгляд.
К ним подходит Трэвис, улыбаясь и распространяя густой аромат одеколона и виски.
– Дамы, у вас все готово?
– Почти. – Бриджит включает микрофон, и громкий вой несется из динамика. Люди на площади стонут и зажимают руками уши. Женщина во фланелевых рубашках подбегает к динамику и крутит рукоятки на верхней панели. Вой слабеет и наконец пропадает.
– До полуночи одна минута! – радостно объявляет Бриджит в микрофон. – До полуночи одна минута!
Толпа собирается вокруг часовой башни. Младшие детишки проталкиваются вперед. На большинстве – светящиеся ожерелья, в руках – трещотки и дудки. Многие взрослые нацепили блестящие картонные шляпы, на которых написано «С НОВЫМ ГОДОМ!» или «2000!».
