– Так я и думал. Если мы начнем приглашать этих экспертов одного за другим и давать каждому время потешить свое эго, та рыба в Новой Шотландии помрет от старости. Спокойно, Алек! Недееспособность данного лица была установлена без привлечения экспертов на основании того, что оно находилось в коме, и это основание теперь отсутствует. Алек, ваше возражение будет внесено в протокол, но я указываю вам, что требование экспертизы необоснованно. В этом случае бремя доказательства ложится на вас. Истицам придется продемонстрировать что-нибудь помимо желания заполучить крупные суммы денег, о которых идет речь. Каждый человек, каждый гражданин считается вменяемым, пока не доказано обратное, – каждый, включая меня, вас, Джейка, мисс Смит, истиц и того неграмотного субъекта, который наполняет бар и уносит пустые бутылки. Суд не станет создавать исключительно дурной прецедент, позволяя копаться в вопросе чей-либо дееспособности без существенного повода. Впрочем… Джейк?
– Да, ваша честь?
– Мы все знаем, из-за чего эти слушания. Из-за денег. Больших денег. Объясните мисс Смит, что ее дееспособность могут оспорить позднее.
– Мы к этому готовы.
– Вы больше не опекун мисс Смит, но будете по-прежнему управлять собственностью Иоганна Себастьяна Баха Смита до убедительного подтверждения личности – повторяю, убедительного. Вы должны будете проследить на всех этапах, как мозг Смита оказался в этом теле. Как фамилия хирурга? Бойл? Понадобятся его показания. И не только его. Я не приму никаких голословных утверждений; ставки слишком высоки, чтобы давать повод для успешной апелляции. Алек, если вы собираетесь оспаривать вменяемость мисс Смит, придется подождать, пока ее сторона представит свои доказательства, и – если дело по-прежнему будет рассматриваться в моем суде – обосновать свой протест. Согласны?
– Выбора нет.
– Правильно. Заседание суда объявляется закрытым!
Раскрасневшаяся миссис Сьюард поднялась и выпалила в лицо Алеку Трейну:
– Вы уволены!
Маккэмпбелл сухо прокомментировал:
– Мадам, вам крупно повезло, что вы сдержались до окончания заседания. А теперь выметайтесь. Остальные три дамы тоже свободны.
Джун, сестра Иоганны, обратилась к нему:
– Ваша честь, позвольте вопрос?
– Конечно, миссис Фрабиш.
– Вы отпустили эту женщину, и я вас не виню. Но с какой стати ей позволено жить в доме нашего деда? Вы наверняка знаете, что там хранится множество, невероятное множество ценных предметов искусства. Она ведь может все это распродать, покуда мы доказываем, что она не наш дед!
– Ах, мадам. Мистер Саломон – человек ответственный. Впрочем, Джейк, насколько правомочно просить, чтобы ни один предмет, представляющий художественную или сентиментальную ценность, не покидал пределы особняка до окончания процесса?
– Вполне. Я почти все время провожу в особняке, поскольку управляю хозяйством. Но я поговорю с начальником охраны.
– Ваша честь, могу я добавить?
– Конечно, моя… то есть мисс Смит.
– Мне нужна охрана от них. Джун понятия не имеет, какими предметами искусства я владею. Внучки ни разу не были у меня дома. Во время моей продолжительной болезни ни одна из них даже не заглянула, не прислала цветов, ничего такого. После операции – то же самое. Только Иоганна – миссис Сьюард – однажды пыталась ко мне вломиться. Я не доверяю им и прошу у суда защиты.
– Джейк, что скажете?
– Я при этом не присутствовал, но начальник охраны утверждает, что так и было.
– Миссис Сьюард?
Та фыркнула:
– У меня было на это право! Я – ближайшая родственница!
– Все ясно. Хорошо, дамы, послушайте меня. Вам запрещается появляться дома, в офисе или на территории других владений Иоганна Себастьяна Баха Смита. Вы также должны воздерживаться от попыток поговорить или увидеться с дамой, которую я называю «мисс Смит». Если вам нужно будет связаться с ней или мистером Саломоном, вы должны через данный суд или через вашего адвоката, уж кто там это будет, обратиться к мистеру Саломону, а не к мисс Смит непосредственно. За несоблюдение данного распоряжения всем четырем из вас будут грозить серьезные санкции. Ясно? Вопросы?
Подождав, но не услышав вопросов, Маккэмпбелл заключил:
– Хорошо. Теперь вы четыре можете идти.
Судья проводил их взглядом. Когда дверь захлопнулась, он выдохнул:
– Уф! Мисс Смит – или мне звать вас братом Шмидтом? – а теперь как насчет «Глен Гранта» со льдом? Впрочем, «Глен Гранта» нет, только «Гленливет».
Джоан улыбнулась:
– Я правда не пила ничего крепкого с тех пор, как очутилась в новом теле. Нам с Джейком пора. Да и вас с братом Алеком рыбки дожидаются.
– О, присядьте. Алек уже сложил снасти в машину, а до прибытия моего вертолета еще целый час. Может, еще колы?
– А херес у вас есть? Я приятно хмелею всего от одного бокала, – полагаю, мой донор вообще не употребляла алкоголь.
(Почти никогда, босс. А теперь вы меня спаиваете!) (Тише, милая, потом поговорим.) (Хорошо… но не забудьте спросить его имя. Наша честь – такой милашка! Интересно, каков он в постели?) (Опять ты за свое! Я спрошу его имя, только помолчи!)
– Херес так херес. Джейк? Нед? Алек?
– Ваша честь, моя помощь Джейку больше не нужна, поэтому я пойду, – ответил Нед.
– Хорошо, Нед. Алек, обслужи себя и Джейка, а я хочу полюбоваться на брата Шмидта. Мисс Смит, скорее всего, мы с вами больше не увидимся. Ваши внучки наверняка потребуют передать дело в высшие инстанции. С рукопожатием вы здорово придумали. К сожалению, сегодня я мог предоставить вам лишь небольшую временную защиту.
– Благодарю, сэр. В смене пола есть одна занятная штука. Когда я была дряхлым беспомощным стариком, я ничего не боялась. Теперь я молода и здорова, но мне хочется, чтобы меня оберегали. Наверное, это женское.
Из-за барной стойки высунулся Алек Трейн:
– Брат Шмидт, я буду вас оберегать! Не доверяйте брату Маккэмпбеллу – он был первым жеребцом в наших рядах! Посторонись, брат Жеребец, теперь моя очередь взглянуть поближе на нашего нового брата.
– Ребята, я не «новый брат». Меня приняли в братство еще до вашего рождения. Но неудивительно, что вам нравится на меня смотреть. Мой донор… Джейк, им известно?
– Это не секрет. Судья Маккэмпбелл точно знает, да и Алек наверняка.
(Джоан, скажите ему, если не знает. И не забудьте про наше имя!) (А к чему я, по-твоему, веду?)
– Понятно. Мой донор Юнис Бранка, моя бывшая секретарша и милейшая девушка на свете, была не только прекрасным работником, но и победительницей на конкурсе красоты. Мне досталось от нее настоящее сокровище, и пусть я не умею пользоваться им с той же грацией, я учусь это делать.
