– Джоан, ты знаешь, что я не делюсь такими подробностями о девушках.
– Джейк, но ведь я и есть Юнис. Мне просто не передались ее воспоминания. Помоги мне. Юнис тебя любила – и, я уверена, до сих пор любит. И Джоан Юнис тебя любит, но это не та пылкая привязанность, что питал Иоганн к своему старому другу. Джоан Юнис любит тебя любовью, идущей в том числе от молодого тела Юнис, которое я с такой гордостью ношу. Так что ничего не утаивай. Она была такой же страстной, как я?
– Ну… – (Суньте руку ему под рубашку, сестренка, но постарайтесь не щекотать.) – Джоан, Юнис была страстной. Сперва я даже не поверил, что такая молодая красавица нашла в старом хрыче вроде меня. Но она убедила меня, что ее страсть непритворна.
– Какой еще старый хрыч? Ты выглядишь лучше, чем Иоганн в твоем возрасте. Да, у тебя есть морщины, но твое волевое лицо выглядит величественно, будто высечено из гранита. Ты стройнее и мускулистее многих мужчин, вдвое тебя моложе. Кожа у тебя гладкая и упругая – ничего общего с той омерзительной дряблостью, которую я отчетливо помню. Милый… женись на мне поскорее и подари мне ребенка. Даже если потом со мной разведешься.
(Дорогая, он в нокауте! Я никогда не решилась пускать в ход этот прием.)
– Юнис! Джоан Юнис.
– Я не хочу сказать, что у тебя скоро не сможет быть детей. Наоборот, я имею в виду себя. Я буду способна к деторождению еще лет пятнадцать, но чем раньше – тем лучше; рожать первого ребенка после сорока опасно. А ты-то сможешь делать детей до конца дней. Дорогой, сколько их у тебя?
– Трое. С двумя тебе доводилось встречаться. И четверо внуков.
– Да не этих. Других детей. Уверена, у тебя их не меньше дюжины. Ты уже давно разбогател, а значит, мог себе это позволить. Так скольких ты скрываешь?
– Много будешь знать – скоро состаришься.
– Я не принуждаю тебя отвечать. Но неужели Юнис об этом не спрашивала?
(Спрашивала. Мне кажется, он тогда соврал. Интересно, какое число назовет теперь.)
– Ох…
– Я не расскажу никому, кроме Юнис. Даже старику с книгой.
– Любопытная же ты, кисонька. Думаю, еще четверо. Плюс один от замужней женщины, которая, возможно, мне врала. Троих я обеспечивал, пока они не начали зарабатывать самостоятельно, четвертому – и возможному пятому – денег даже предложить не мог. Но они и не бедствовали.
– И как вы это обставили? Три незамужние дамы переехали в другой город и объявили себя вдовами?
– Э… только в одном случае. Я предлагал ей выйти за меня – сам был тогда соломенным вдовцом, – но она отказалась. Вышла за другого. Он принял ребенка как своего, а я выплатил компенсацию. Другая родила, когда я был женат. С ней мы тоже расстались полюбовно. Две другие были замужем. С одной вышла неприятная история – она во всем призналась мужу, и мне пришлось вывернуть карманы, чтобы его умаслить. Муж последней был бесплоден после свинки, и они вместе выбрали отца для своего будущего ребенка. Меня. Я, мягко говоря, обалдел, но муж даже составил письменный договор. Я его порвал и ограничился рукопожатием.
(Для меня все это новости. Но я сразу не поверила, что такой любвеобильный мужчина не оставил случайных отпрысков. Выпытывайте дальше.)
Джейк с улыбкой погладил ее:
– Эта девочка – единственная, в ком я уверен. Я не проводил тестов, чтобы определить, мои ли остальные дети. Вполне вероятно, мои. Но лишь в этом случае я уверен на сто процентов. Мы отправились в море на яхте, с мужем в качестве сопровождающего. Потом… – Он запнулся. – Джоан Юнис, Иоганну продолжение, возможно, понравилось бы, но для той славной и милой девушки, какая ты теперь, это может быть чересчур.
(Не позволяйте ему останавливаться!)
– Джейк, Иоганна ничем не удивишь. Если там что-то совсем ужасное, Юнис об этом не узнает. Но не хочешь – не рассказывай.
– Нет, ничего ужасного… наоборот, все вполне мило. Меня не выбросили за ненадобностью, после того как я исполнил свою роль. Я всегда был желанным гостем в их доме… и в постели.
– Втроем?
– Ну… не дави на меня! Иногда.
– Но детей больше не появилось?
– У них было разрешение на четверых. Столько и было. Думаю, у каждого свой отец. Я ночевал у них несколько раз за десять лет и никогда не оставался в одиночестве. Они до сих пор присылают мне на Рождество открытки с семейными фотографиями. К счастью, моя дочь похожа на мать. Джоан, они были и остаются крепкой семейной парой. Они преданы друг другу и своим детям и весьма консервативны… если не считать тех случаев, когда им требовался донор. Вместо того чтобы доверяться клиникам и шприцам, они выбирали доноров сами и проделывали все по старинке.
– И как она была в постели?
– Хороша, но не изобретательна. Не чета Юнис, если тебя это интересует.
– Именно.
(Именно!)
– Юнис… Юнис была настоящим чудом. Милая, будто ангел, но при этом умелая и раскованная, как величайшая куртизанка в истории.
(Мррр!)
– Джейк, я тоже предпочитаю по старинке.
– Что?
– Ты был так любезен со всеми этими дамами, даже оплодотворил двух незамужних. Я достаточно богата, чтобы позволить себе забеременеть; к тому же ты сейчас снова рвешься в бой – я чувствую! Отнесешь меня в постель? Или мне самой пойти?
– Юнис.
– Пойдем вместе. Поскорее!
– Конечно. Конечно, милая.
Джоан соскочила с коленей Джейка, взяла его за руку… и тут из домофона раздалось:
– Мистер Саломон! Это Рокфорд. Машина готова.
– Ну что за наказание! – воскликнула Джоан и разревелась.
Джейк обнял ее и погладил по голове:
– Прости, милая.
– Джейк, отправь их ужинать. Пускай вернутся через… два часа.
– Нет, милая.
Она притопнула босой ногой:
– Джейк, я протестую! Это невыносимо!
Он тихо ответил:
– Ты сама обещала. Мне уже не девятнадцать лет, чтобы заниматься этим на задних сиденьях автомобилей и верандах во время вечеринки. Мне нужна тишина и уединение.
(Не верьте ему! Может, только в первый раз.)
Джоан всхлипнула и грустно покачала головой. Джейк громко ответил в домофон:
– Рокфорд!
– Да, сэр?
– Мы выйдем через пару минут. Не выключай реактор.
Подойдя к стене, Джейк выкрутил громкость домофона на ноль и ласково сказал:
– Дорогая, одевайся.
– Не хочу! Можешь втащить меня в машину голой!
Джейк со вздохом взял ее на руки. Она сразу же оживилась и прекратила плакать.
