Антон мрачно произнес:
– Хорошо. Будь по-вашему.
– Я еще Юнис или уже Джоан Юнис?
Он выдавил улыбку:
– Юнис. Она бы поступила так же.
– Тогда не спорьте. Милые мои. – Она обняла обоих. – Вчерашняя ночь выдалась чудесной, и я найду способ ее повторить. Возможно, когда мистер Саломон в следующий раз уедет… сами знаете, он квохчет надо мной как курица. Не берите с него пример… за исключением случаев, когда охраняете меня. Сейчас я должна помочь Джо облегчить душу, но с вами мы еще поиграем. Поцелуйте меня, пока лифт не остановился.
Они послушались. Джоан пристегнула чадру. Троица направилась к студии Бранки. Джоан легко нашла знакомый путь – главное было не задумываться.
У двери она остановилась:
– Юнис целовала вас на прощание? Прямо здесь, на глазах у Джо?
– Да.
– Если он меня впустит, сделаем то же самое. Только не тяните, чтобы он дверь не закрыл. Ух, у меня мурашки!
(Босс, спокойнее. Ом мани падме хум. Не звоните, попробуйте открыть замок голосовой командой. «Откройся!» или как-нибудь так.)
– Откройся! – отстегнув чадру и повернувшись лицом к двери, произнесла Джоан.
Замок щелкнул, но дверь не спешила открываться. На табло появилась надпись: «ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ». Джоан стояла перед глазком, гадая, смотрит ли на нее Джо.
(Юнис, он нас впустит?) (Не знаю, босс. Зря вы приехали… надо было послушать Джейка… и меня.) (Но я уже здесь, назад дороги нет. Не ругайся, лучше помоги.) (Попробую, босс, но не знаю как.)
За дверью – не звуконепроницаемой, в отличие от дверей в доме Джоан, – послышался высокий голос:
– Джо! Джо!
(Это еще кто?!) (Кто-нибудь из друзей Джо. У него их куча.)
Дверь открылась; на пороге появился Джо Бранка в застиранных шортах, о которые привык вытирать кисти. По выражению его лица невозможно было ничего прочесть. Из-за его спины выглядывала закутанная в полотенце девушка.
– Видишь? Это она!
– Джиджи, отойди. Здравствуй, Ски. Привет, Фред.
– Привет, Джо.
Джоан постаралась, чтобы голос не дрожал:
– Джо, можно войти?
Он наконец посмотрел на нее:
– Входите, если хотите. Ски, Фред? – Джо подвинулся.
– Спасибо, Джо. В другой раз, – ответил Дабровски.
– Секу. В другой раз. Всегда рад. И тебя, Фред.
– Спасибо, Джо. Увидимся.
Телохранители собрались уходить; Джоан переступила порог, но спохватилась:
– Ребята!
Фред поспешно, нервно ее поцеловал. Дабровски вообще не стал целовать, остановился губами у ее губ и едва слышно прошептал:
– Юнис, не обижайте его. Или, ей-богу, я вас отшлепаю.
– Понятно, Антон. Отпусти меня.
Она быстро прошла мимо Джо, подождала. Тот неторопливо, нарочито затягивая время, запер дверь на замок.
Он обернулся, посмотрел на нее, сразу же отвел взгляд:
– Присядете?
– Спасибо, Джо.
Джоан оглядела захламленную студию, увидела два стула рядом с небольшим столом. Других вроде не было. Она подошла к стулу, ожидая, что Джо снимет с нее плащ, но вскоре поняла, что ждет зря. Она скинула его сама, села. Джо растерянно покосился на нее:
– Кофе? Джиджи, налей кофе для мисс Смит.
Девушка наблюдала с другого конца комнаты. Поплотнее закутавшись в полотенце, она молча направилась к кухонной машине, налила кофе в чашку и поставила разогреваться. Джо Бранка вернулся к холсту и начал аккуратно водить по нему кистью. Джоан поняла, что он пишет портрет девушки, которую назвал «Джиджи».
(Босс, это дешевка.) (Что?) (Джо пишет поверх спроецированной на холст фотографии. Он делает такие работы для тех, кому нужен срочный или дешевый портрет или портрет домашнего питомца. По его мнению, это не искусство.)
(Не понимаю почему, Юнис. Это ведь все равно оригинальная картина маслом.) (Я тоже не понимаю, но для художника это важно. Босс, ну и грязь здесь. Стыдоба. Чертова сука Джиджи.) (Думаешь, она здесь живет?) (Не знаю, босс. Может, Джо сам расслабился. Он любит порядок, но не любит тратить время на уборку. Его волнуют только две вещи – живопись… и секс.) (Похоже, у него и с тем и с другим проблем нет. Вижу, он оставил твой «гэдэбаут».) (Уверена, что он не на ходу. Джо не умеет водить.)
Джиджи принесла кофе, поставила чашку на столик:
– Сахару? Сливок нет. – Она склонилась ближе и злобно прошипела: – Что ты здесь забыла?!
Джоан спокойно ответила:
– Ничего не нужно. Спасибо, Джиджи.
– Джиджи!
– Чего тебе, Джо?
– Трон.
Девушка повернулась к нему:
– При ней?
– Да.
Джиджи неохотно повиновалась. Сняла полотенце, бросила на пол перед креслом, приняла нужную позу. Понимая ее нежелание показываться голышом врагу, Джоан не стала смотреть.
(Юнис, я ведь ей не враг.) (Босс, а я предупреждала.)
Джоан попробовала кофе. Он был слишком горячим и слишком горьким, не чета ароматному и дорогому напитку, что готовила Делла. Но Джоан все равно намеревалась его допить, когда остынет.
Она задумалась, узнал ли Джо ее наряд. В «Ля Бутик» за большие деньги создали копию костюма по прошлогодней моде «пополам напополам», который носила Юнис Бранка: красно-черного, с юбкой-трусиками и полусвитером. Джоан наняла самого дорогого художника по телу и тщательно, руководствуясь воспоминаниями и внутренним голосом, проследила, чтобы роспись точь-в-точь соответствовала той, что была на Юнис Бранке.
(Юнис, Джо так растерялся, что не заметил, во что мы одеты?) (Босс, Джо все замечает.) (А чего он пошел рисовать, будто нас здесь нет?) (Не знаю. Но его даже ядерной бомбардировкой не отвлечешь. Удивительно, что он вообще впустил нас посреди работы.)
(Долго он будет работать? До утра?) (Вряд ли. Так он работает, только когда творит шедевр. А здесь работа пустяковая.)
Джоан картина вовсе не казалась пустяковой. Она видела, что художник работает по тусклой фотографии Джиджи в той же позе, в которой она была сейчас, но в то же время поглядывает и на модель. Однако он не повторял в точности ни фото, ни натуру, а добавлял новые краски, что-то усиливал, что-то упрощал, использовал более теплые телесные тона, превращая плоский холст почти в стереоизображение – правдоподобное, теплое, живое, чувственное и притягательное.
Если это было и не искусство, то уж точно больше чем обычная фотография. Картина напомнила Джоан работы давно покойного художника, который нравился Иоганну. Писал портреты таитянок на черном бархате. Как его звали? Литег?
