Купюры опадают на стол, как те самые осенние листья, что кружились три года назад. Мы стояли в парке и целовались. Только шелест вокруг. Только свобода – опьяняющая, как и его поцелуи.
– Столько времени потерял… – доносится до меня, а Кирилл уже спускается по лестнице.
О чем он сожалеет? О сегодняшнем дне? О нашей встрече в кабинете его отца? О нашем знакомстве в клубе?
Так больно, что невозможно открыть глаза. Но боль родная, привычная. Она знает меня, как никого другого, а я уже, наверное, срослась с ней полностью и по-другому не могу. Идиотка? Форменная, если откровенно, но, возможно… Возможно, так действительно будет лучше. Пусть думает, что я беременна. Пусть. Тогда точно перестанет играть и в клочья рвать мое сердце.
Пусть.
Я продержусь девять дней, а потом…
А потом я наконец открою глаза.
* * *
– Ты где?
Господи, как часто я слышала этот голос в своих кошмарах. Вздрагивала, просыпалась, но еще чаще наяву. Наверное, он будет сниться мне и спустя годы. Вот бы забыть все хотя бы на один день. Хотя бы на один день стать кем-то другим.
– Еду в такси обратно в дом к Алексею, – ответила я после некоторой заминки.
– Если ты снова пытаешься сбежать… – начал было он свои угрозы.
– Если ты не заметил, я не пытаюсь сбежать. Алеша на работе, а Кирилл любезно вызвался помочь выбрать нам ресторан. Мы нашли отличное место… – с театральной радостью старательно отчитывалась я, понимая, что теперь лучше быть паинькой.
– Он сказал, кто будет оплачивать ресторан? – услышала я вопрос, который вызвал недоумение.
– Нет… Но кроме ресторана там еще номера для гостей, которые захотят остаться на ночь. Опять же номер для молодоженов, фотосессия…
– Это все чепуха, – оборвал отец мою речь. – Снова все самому выяснять. Ты хоть когда-нибудь можешь сделать то, что тебе поручают?
Он не ждал моего ответа. Просто сбросил звонок, разъединяясь. Отлично. То есть я еще и ничего не сделала? Сам бы тогда ездил и договаривался так, как это нужно ему. Достало. Все достало.
– Остановите вот здесь, – кивнула я водителю на высокие кованые ворота.
Так и не спросила адрес дома, в котором мне предстояло жить до свадьбы, а потому могла объяснить, куда нужно ехать, только приблизительно.
– Спасибо, – передала я купюру и, не дожидаясь сдачи, выскользнула из авто.
Почему-то забирать сдачу мне всегда было неудобно, некомфортно. Вроде как мелочь же, но неуютно становится, когда сидишь лишних две-три минуты в машине, пока водитель насчитывает тебе звонкие монеты, чуть ли не собирая их по рублю. В общем, неприятно.
Через незапертые ворота проходила с опаской. Все-таки этот дом был чужим, и я себя не чувствовала здесь в своей тарелке. Не знала, куда можно заходить и что брать. Наверное, мне полагались ключи, но до сих пор их никто не выдал. А если дома сейчас никого? Как я попаду внутрь?
Я только хотела постучать, сомневаясь в том, а должна ли вообще стучать, как дверь передо мной открылась, а на пороге появилась темноволосая женщина пышной наружности. Мягко улыбнувшись, она сделала шаг назад, пропуская меня внутрь холла.
– Добрый вечер, Ольга Сергеевна, а я вас уже заждалась. Меня зовут Ирина. В этом доме я понемногу хозяйничаю. Ко мне вы можете обращаться с любыми просьбами. Александр Владимирович передал мне, что сегодня вы будете ужинать одна. Где вам лучше накрыть? В столовой или в гостиной?
– А можно в моей комнате? – спросила я, несколько ошарашенная напором женщины. От нее так и перло добром. Почему-то была на сто процентов уверена, что она печет умопомрачительные пирожки.
– Конечно-конечно.
До самого вечера я действительно слонялась по дому в одиночестве, несколько раз замирая напротив знакомой двери, за которой скрывалась спальня Кирилла. Ну как в одиночестве? Ирина словно тень перемещалась из комнаты в комнату, делала уборку, готовила.
Невероятно краснея, после ужина я все-таки попросила у нее испечь пирожки. С вполне искренней улыбкой она тут же приступила к выполнению моего желания, сетуя о том, какая я худенькая и костлявая. И вот мне тоже так жалко себя стало, что себе в тарелку я от жадности наложила сразу шесть пирожков. С ними и путешествовала с этажа на этаж, рассматривая общедоступные помещения, но сколько бы я ни откладывала, а вещи из чемоданов все равно пришлось разбирать.
– Ольга Сергеевна, к вам там курьер приехал, – постучалась Ирина в мою комнату, но без приглашения разумно заходить не стала.
Хорошая женщина. Хоть один нормальный человек в этом доме.
Вниз я спускалась, теряясь в догадках. Оба свадебных платья висели в моем шкафу в доме у отца, а больше я ничего такого, что могли бы доставить, не заказывала. Правда, долго размышлять мне не пришлось.
– Добрый вечер, распишитесь вот здесь, пожалуйста, – кивнул курьер на планшет, протягивая мне ручку.
Черканув загогулину, я забрала коробку и закрыла за парнем дверь. Картонная коробка была не слишком тяжелой, а открыв ее, я увидела списки гостей от обоих родителей и упаковки с пригласительными. Четыреста гостей? О нееет. В списках их было гораздо больше.
– Черт! Ну почему все именно я? – застонала я, усаживаясь в гостиной.
Рука уже болела, а я и половины пригласительных не заполнила. Несколько раз звонил управляющий клуба, но, как выпутываться, мы пока не придумали. Уже договорились, что уберем навесы, чтобы расширить зал, но количество… Оставалось только рассаживать гостей не по восемь человек, а по десять за столик. Правда, даже при таком раскладе мест все равно не хватало.
– Ольга Сергеевна, я уже ухожу. Если кушать захотите, я все убрала в холодильник, – заглянула Ирина в гостиную.
– Спасибо, – кивнула я, поднимаясь.
Вытащив из чемодана свой любимый плед, я вновь спустилась в гостиную. Тишина угнетала, а потому, завернувшись в мягкую ткань, я включила телевизор. Шоу про экстрасенсов – оно шло еще тогда, когда мы с Кириллом начинали встречаться. Помнила, как он закатывал глаза, когда я смотрела очередную серию. Он говорил, что все это фикция, но мне нравилось. По тому, что откапывали экстрасенсы, можно было написать ни то что роман – целую библиотеку.
– Двести пятьдесят восемь, – вздохнула я, откладывая очередное заполненное пригласительное в сторону.
Все их еще предстояло не только заполнить, но и разложить по белоснежным конвертам, написать адреса и отправить курьерской службой. И вот нужен был мне этот геморрой? Нет бы расписались по-тихому да и съехали к чертовой бабушке.
В графу подарок я неизменно записывала уже набившее оскомину «деньги». Стопроцентно отец будет ругаться матом, брызгать слюной и крушить все, что попадется под руку, но кого это волновало? В конце концов, мне положена компенсация за мои страдания и мучения.
