– Ланден, мне нужно поговорить с вами, – прошептала она, оглядывая его так, словно молила о согласии. – Пожалуйста.
Последнее слово немедленно заглушило рвавшиеся с языка возражения. Он отступил и позволил ей войти. Страсть побуждала пригласить ее, но здравый смысл восставал. Он отошел на другой конец комнаты только для того, чтобы успокоить противоречивые эмоции.
Лампа горела слабо, мигающий свет почти не соперничал с угасающим пламенем камина. Зловещий саван теней, черных, как его прошлое, танцевал на стене, над его головой, и Ланден поднял руку, словно пытаясь их прогнать. Но тут же решительно шагнул к камину и подбросил дров. Жар, который он ощутил, был желанным напоминанием о том, как легко можно обжечься.
– Вы нужны мне.
Ее нежный шепот достиг его ушей, и вспышка неодолимой злости побудила его поддаться искушению.
«Пропади все пропадом, я хочу ее!»
Молчание легло в комнате тяжелой пеленой. Она облизнула губы. Он постарался этого не заметить.
– Вы поможете мне?
Он ответил суровым взглядом, прежде чем вернуться к разговору:
– Я уже помог.
Но тут на него нахлынули воспоминания о поцелуе в чулане. Все это было нехорошо – он знал это, – но стало единственным источником покоя с тех пор, как он покинул загородное поместье. А что чувствует Амелия?
Один взгляд в ее прозрачные глаза – и сердечная боль улеглась, страдания забылись.
Она стояла на расстоянии вытянутой руки, и желание сжать ее в объятиях было таким сильным, что дрожали руки. Он сжал кулаки, чтобы унять желание. Она не принадлежит ему. Она не для него. Она заслуживала счастливую жизнь, каким бы ни было намерение ее брата или желание родителей. Он же не мог предложить Амелии ничего, кроме отчаяния и разочарования.
Ланден покачал головой, словно пытаясь изгнать тревожную реальность.
– Помогли, и спасибо вам за это, – пробормотала она, ломая руки.
Куда девалась своевольная упрямица? Он наслаждался этой чертой ее характера больше, чем был готов признать.
– Я приехала убедить отца, что его решение сделает меня несчастной. Я сама могу найти мужа… и как можно скорее, если так уж необходимо.
Он едва расслышал последние слова и вдруг ощутил сочувствие к стоявшей перед ним девушке.
«Из-за диктатов общества ее против воли поставили в невыносимое положение».
У них много общего. Оба попали в ловушку. Их свобода украдена, потому что обстоятельства вышли из-под контроля.
– И что же вы намерены делать? Выйти замуж за какого-то болвана, которым можно легко манипулировать, заставив выполнять все ваши желания, или осуществите план побега?
Он показал на список, лежавший на покрывале рядом с забытым галстуком.
– Что-то в этом роде.
Боже, судя по тону, она была довольна собой. Но эта дорога не вела к счастью, которого она заслуживала.
– Вы трусиха, – бросил он, раздраженный тем, что она решила позволить обрезать ей крылья и обречь ее на жалкое существование, потому что не готова принять вызов судьбы и предложить свою любовь мужчине.
Но совесть подсказывала, что он лицемерит.
– Неправда!
Но он заметил, что она судорожно стиснула руки, тем самым выдав ложь. Ланден наблюдал, как тает ее уверенность, как страх прогоняет все возражения. Перед ним была не смутьянка, а хрупкая, испуганная женщина.
Она проследила за направлением его взгляда, разняла руки и скрестила их под грудью. Ее глубокий вздох привлек его внимание к восхитительно очерченному лифу платья, мягкая шелковая ткань которого туго натягивалась при каждом ее движении.
Сердце Ландена забилось сильнее. Он глянул в сторону кровати. Уложить ее, ощутить вкус кожи… найти умиротворение в красоте души.
– Мой список. – Она подошла ближе и схватила с покрывала листок бумаги: – Вы должны выполнить третью просьбу. Завтра утром. Можем встретиться на рассвете. Сомневаюсь, что здесь кто-то встает так рано.
– Да. Никому не следует забывать ваши требования, – выдохнул он со злостью и восторгом. По ее извилистой логике, все эти умения олицетворяли свободу.
– У нас договор. Я доверилась вам, – ответила она со всей искренностью, но эти слова пронзили его сердце.
Он шагнул к ней, и ее глаза вспыхнули от радости. Что она разглядела в его лице? Неужели догадалась, что он изнемогает от желания держать ее в объятиях, потонуть в ее нежности?
– Вряд ли это так уж мудро, – выдавил он, пытаясь пошутить. Но несмотря на все усилия, слова прозвучали серьезно. Он уловил аромат жасмина и глубоко вдохнул.
– Я рискну, – широко улыбнулась Амелия.
Физически ощутимая тишина длилась и длилась, воздух сгустился от чувственного напряжения. Вспомнила ли она поцелуй в темных глубинах чулана? Подействовал ли этот поцелуй на Амелию с такой же силой, как на Ландена?
– Мне следует вернуться в свои комнаты, – выдохнула она, словно кто-то вынудил ее выговорить эти слова, такие же унылые, как ее улыбка.
«Ее комнаты».
Он хотел уложить ее в постель и закутать в поцелуи… после того, как они скинут одежду.
Внутренний голос шептал, что он должен поторопить ее с уходом. Нужно, чтобы ее здесь не было. И без того воспоминания о том, как она стояла у этой кровати, словно искусительница, станут постоянной пыткой. Он не мог вынести мысли о том, что запах Амелии после ее ухода надолго останется в его спальне.
Потребовалась вся сила воли, чтобы послушаться здравого смысла.
– Да. – Он отступил, и между ними словно пролегла пропасть: – Вам следует удалиться.
Она колебалась недолго. Щелканье закрывшегося замка было единственным ответом. Знакомая тень одиночества снова накрыла Ландена.
Утро следующего дня выдалось солнечным. Амелия встала на рассвете, спеша встретиться с Ланденом для нового урока.
Большим преимуществом оказалось то, что горничная почти не говорила на английском. Не потребовалось никаких объяснений или пустых любезностей. Она надела простое дневное платье и велела Мари заплести ей косы. Несколько локонов, как обычно, выбились из прически, но Амелия не стала расстраиваться по этому поводу.
Девушка подошла к окну. Мари тем временем собрала ночную рубашку и пеньюар и вышла. Золотисто-желтые солнечные лучи проникали в окно. За фруктовыми деревьями, на поверхности озера танцевал туман. Вода, скорее всего, была холодная, но ее желание научиться плавать все преодолеет. И тогда список будет завершен.
При этой мысли Амелии вдруг стало грустно. Куда поедет Ланден, как только закончит дела в городе? Будет по-прежнему вести одинокое существование в Бекфорд-Холле или найдет в себе силы пуститься в новые приключения?
