Ее голос смягчился, а гнев немного утих. Подражая Ландену, Амелия облокотилась о кроватный столбик.
– Чего вы хотите?
Глупый вопрос, не имеющий достойного ответа. Но Ланден все равно его задал.
Их взгляды встретились и скрестились. Не в силах выдержать такого напряжения, Ланден опустил глаза и принялся рассматривать покрывало на кровати.
Сердце Амелии пропустило удар. Чего она хочет? Как он может не знать? Неужели время, проведенное вместе, значило для него так мало?
«Я хочу мужчину, который способен заставить меня чувствовать себя такой, какой я чувствую себя с тобой. Живой. Свободной. Любимой. Я хочу тебя».
Но вслух она ответила:
– Я хочу того, чего хочет каждая женщина. Брака по любви или по крайней мере отношений, построенных на дружбе и взаимном уважении.
– Ваш брат знает это.
– Мой брат обманывает меня относительно своих целей.
– А вы не верите в возможность подобного брака с Коллинзом?
Судя по его сурово сжатым губам, он и сам считал подобное предположение более чем нелепым.
– Нет! – отчаянно вскрикнула Амелия, и слова полились из нее потоком: – Я хочу большего. Но при взгляде на него ничего не чувствую. – Она вскинула подбородок и уставилась на него. – Но меня переполняют эмоции, когда я смотрю на вас.
Последняя фраза слетела с ее губ легко, как птица с ветки дерева. Амелия пыталась понять реакцию Ландена, вглядываясь в его по-прежнему непроницаемое лицо. Его губы были плотно сжаты.
Ее взгляд скользнул ниже, в вырез небрежно расстегнутой рубашки, под которым виднелась загорелая кожа. На шее бился пульс, и Амелия жаждала коснуться этого места поцелуем.
– Амелия, – тихо и мрачно начал Ланден, в свою очередь впиваясь взглядом в ее губы, словно хотел вернуть ее слова обратно. – Мне не следовало позволять себе вольности во время вашего урока плавания или в кабинете. Я забылся. Вы должны сердиться на меня по крайней мере в половину той силы, с какой я сожалею о случившемся.
– У меня нет сожалений. И у вас не может их быть. Верность, в которой вы поклялись Мэтью, – это добродетель, которую он сам не поощряет, что подтверждается его эгоистичным решением.
Амелия оттолкнулась от столбика и шагнула вперед.
Она любила его.
Любила Ландена.
Блаженная дрожь охватила ее вместе с осознанием этой истины. Все это время, понимая, что ее ждет, она оставалась беспомощной перед махинациями брата. Но теперь она точно знает, что любит Ландена, и только поэтому у нее прибавилось сил.
– У меня не было власти над будущим. Зато есть сейчас. – Каждое ее слово подчеркивал шаг вперед. – Пусть у меня почти не осталось выбора, зато теперь я знаю, чего хочу, и я пока еще владею собственным сердцем. И свободна отдать его своему избраннику. – Она остановилась перед ним. Ее сердце выбивало отчаянный ритм. – А мое тело… – Она дернула за поясок пеньюара и позволила ему соскользнуть на пол. – Тело я предлагаю мужчине, которого хочу.
– Амелия…
– Да?
Она завела руки за шею и слегка подрагивающими пальцами стала расстегивать ночную сорочку. Прежде чем Ланден успел опомниться, сорочка последовала за пеньюаром. Он услышал тихий шорох шелка, ползущего по нежной коже. Амелия стояла перед ним – такая уязвимая и все же осознающая свою власть над ним.
Ланден судорожно сглотнул, проглотив заодно и всякие возражения, которые у него имелись. Почему-то стало трудно дышать.
Облако закрыло луну, потушив довольно яркий свет, проникавший в не прикрытые шторами окна. В комнате стало темно. Капли дождя барабанили по стеклам. Будь Амелия суеверной, посчитала бы перемену погоды зловещим знаком, но она наоборот расслабилась. Гроза всегда дарила ей утешение.
К тому же она была в восторге от собственного решения.
– Амелия.
Ланден в третий раз произнес ее имя, но теперь без упрека. Оно прозвучало нежнейшей лаской. Амелия снова двинулась вперед. Теперь между ними оставалось не больше шага. Ее руки подрагивали от неутоленного желания. Она хотела провести кончиками пальцев по его небритой щеке, ощутить ее шершавость, прежде чем коснуться его мягких чувственных губ, впитывая его силу, его тепло, но не могла. Она предлагала. Он должен принять. Иначе быть не может.
Отдаленные раскаты грома вторили биению ее сердца. Воздух словно сгустился. Время остановилось, она будто попала в волшебный сон.
Острый зигзаг молнии разорвал небо и на мгновение залил комнату ярким светом. Амелия ясно увидела лицо Ландена. В его янтарных глазах горела страсть, на щеке дергалась жилка.
Он нервно облизнул губы.
– Наденьте пеньюар, – хрипло пробормотал он.
– Нет.
Будь проклята ее дерзость!
Он хотел ее. Он терзался желанием обладать ею. Но она ему не принадлежит. Он убил Дугласа. Скомпрометировал Мэтью. Погубить Амелию – непростительно, и все его прежние грехи побледнеют в сравнении с этим.
– Амелия, это не игра, – выдохнул он. Несмотря на разлившийся по телу жар, Ланден старался сохранить хотя бы подобие душевного равновесия. Бесполезно. Нетерпение брало верх.
– Я отлично сознаю все возможности выбора, – спокойно ответила она. – Если хотите видеть меня одетой, придется вам самому меня одеть.
Она неодолимо манила его. Слова ее прозвучали нежным приказом.
Молчание длилось и длилось – наконец, Ланден больше не смог этого выносить. Перед ним, обнаженная, как языческая богиня, стояла его ожившая мечта. Сколько ночей пролежал он без сна, воображая ее такой – ускользающее божество вожделения и наслаждения у его кровати, готовое предложить ему все, чего он желал, но не заслуживал.
Ланден встал на колени у ее ног. Она тихо застонала, и этот звук отозвался в нем наслаждением. Вынуждая себя смотреть в пол, он смял в руке ее пеньюар и мимолетно удивился его прохладе на своих горячих ладонях. Он не смел поднять глаза: немного нужно, чтобы его безумное желание сожгло разум. Но пока пальцы собирали шелковую ткань, глаза не слушались и жадно осматривали ее точеные икры, мягкую кожу, божественную сладость между ногами. Он умирал от желания отведать ее на вкус там… Погрузиться в чувственный бархат бедер.
Черт побери, он слишком сильно ее хотел! А желание может быть опасно. За его осуществление он заплатит высокую цену, такую высокую, что до конца жизни останется в долгах. События прошлого преподали ему хороший урок.
Но ничто сейчас не имело значения. Ланден отринул логику. Его решимость испарилась, а ее место заняло непобедимое желание.
Ланден поднялся, разглаживая шелковый пеньюар на теле Амелии, но внезапно рывком притянул ее к себе. В ответ на ее возглас наслаждения его сердце громко забилось. Его так и тянуло широко улыбнуться. Ее губы приоткрылись, когда он наклонился ниже. Его дыхание обдало теплом ее кожу. Он обнял Амелию сильнее, захватив в плен ее руки. И оказался на краю предательской пропасти. Трудно припомнить, когда он в последний раз чувствовал себя таким бессильным и могущественным одновременно. Чем больше он думал о том, как это может быть, тем меньше здравого смысла в нем оставалось. Его мир накренился, покачнулся и больше не обрел равновесия.
