И в этот момент раздался раскат грома, словно сама природа подтверждала ему, что перемены неизбежны. Затем последовала вспышка молнии, яркая, как захлестнувшие его эмоции. Дождь тяжело бил по крыше, стучал по стеклам, вторя грохоту его сердца.
Амелия вздрогнула, а Ланден наконец позволил себе улыбнуться.
– Моя прекрасная буря, ты этого желаешь? – спросил он, мечтая завладеть ее восхитительным ротиком в обжигающем душу поцелуе. – Знай, что время нельзя вернуть назад. Если солнце уже взошло, в этот день оно не сможет сделать это еще раз.
«Он хорошо усвоил этот урок».
Она согласно кивнула, и по его рукам, сжимавшим пеньюар, рассыпались ее локоны. Их атласная мягкость соперничала с нежностью ткани.
– Я хочу этого. Хочу тебя.
Несмотря на пульсацию крови в венах, побуждающую Ландена начать действовать, он все еще сопротивлялся. Невозможно было поверить в то, что она хорошо обдумала свое решение.
– Ты можешь передумать. Покинь мои комнаты. Вернись в свою, и мы никогда не будем вспоминать об этом моменте.
Ландена убивала необходимость произносить все это, но он справился. Тихий голос совести смог проникнуть сквозь туман желания. А возможно, ему помогла память о прошлых ошибках, не позволявшая принять на себя ответственность за столь поспешное решение Амелии.
Девушка резко выдохнула, при этом ее грудь на мгновение прижалась к его груди. Ощущения были такими, словно между ними не стало шелковой преграды. Ланден тонул в водовороте эмоций, берущих верх над его здравым смыслом.
– Разве ты не хочешь меня? – недоуменно прошептала она.
– Хочу ли я тебя? Я потерял способность дышать, слежу за каждым оттенком твоего настроения, глохну от биения крови в ушах.
Черт бы все побрал, он ненавидел нежные чувства. Внутри него словно тетива натянулась.
Но ответ, казалось, Амелию не удовлетворил. Ее губы задрожали.
– Почему же отсылаешь меня?
– Потому что так лучше для тебя. Не для меня.
Как долго он сумеет держать ее, завернутую в шелк, манящую, так близко, не поддаваясь желанию ее взять? Окунуться в наслаждение, которое обещало ее тело. Его руки дрожали от острой потребности прикоснуться к ее коже.
– Значит, ты решил, что для меня будет лучше? Точно так же, как брат планирует мое будущее?
Амелия распрямила плечи и затаила дыхание.
– Черт возьми, ты знаешь, что это ложь!
Он покрепче сжал шелк пеньюара, хотя пальцы отказывались слушаться.
– Ты пришла ко мне с, казалось бы, невинной просьбой, взывая к моей совести. Предложила сделать тебя своей. И это в тот самый момент, когда меня одолели сожаление и нерешительность. Так что не смей разыгрывать из себя жертву, в то время как стоишь здесь в одном тонком шелковом пеньюаре, почти не скрывающем твои прелести.
Во время этой тирады его губы приблизились к ее губам, а взгляды скрестились. Ланден впился ногтями в ладони.
Амелия приоткрыла рот, собираясь дать ему достойный отпор, но внезапно их губы встретились. Прикосновение кончика ее языка к губам Ландена заставило его плоть затвердеть. Амелия тихо застонала, и Ланден понял, что окончательно проиграл эту битву. Он разомкнул пальцы, и ее пеньюар скользнул вниз.
Ланден подхватил Амелию на руки.
Глава 24
Он не мог ею насытиться. Ее кожа благоухала жасмином, и этот аромат возбуждал его сильнее любого афродизиака, шелест ее дыхания опьянял его, как опиум. Он осыпал жаркими поцелуями ее шею и ключицы, лизал нежные впадинки под ними, губами ощущая биение ее обезумевшего пульса. Он наслаждался ее страстными стонами, лаская чувствительную мочку уха, шепча ей о своих непристойных намерениях, нежно прикусывая. Пропускал сквозь пальцы шелковистые пряди ее волос и пил ее вздохи, предвкушая новые поцелуи. Умирал от голода, желая ее прикосновений и жадно ожидая новых. На вкус она была как самая яркая его фантазия. Она олицетворяла собой все, в чем он нуждался и чего боялся даже желать.
Сомнения покинули Ландена, теперь он жадно ловил каждую ее ласку и каждый стон.
Амелия прижала ладонь к его груди, а затем стала стягивать с плеч рубашку, державшуюся всего на двух пуговицах. Через мгновение та оказалась на полу. Ладони девушки гладили кожу Ландена, и от каждого ее прикосновения его мышцы напрягались все сильнее. Он ощущал тяжесть ее грудей. Гладкая, как атлас, кожа Амелии манила прикасаться к ней снова и снова.
Страсть взяла верх над рассудком.
Ланден хотел отстраниться, дать им обоим возможность отдышаться, подумать о последствиях. Но когда ее ладонь легла на его грудь прямо над колотящимся сердцем, а лицо озарила улыбка, все его сомнения улетучились, и он приник к ее губам в долгом, исступленном поцелуе.
Еще никогда за всю свою жизнь Ланден не хотел чего-либо так остро. Прикосновения к Амелии были для него невыносимой мукой и сладостной пыткой. Ее пальцы возились с застежками его панталон. Скоро ей удалось с ними справиться, и Ландену осталось только отбросить не нужную более деталь одежды. Ладони девушки скользнули по его ягодицам.
Ланден осмелился взглянуть на Амелию и увидел, что она лукаво и восторженно улыбается. Заметив, что он на нее смотрит, она прижалась губами к его губам в медленном и чувственном поцелуе. Она, как всегда, была полна противоречий: в каждой ее ласке сочетались невинность и эротизм.
Одурманенный и опьяненный, Ланден прислонился спиной к кроватному столбику. Чувства его были в смятении. Вся его кровь прилила к напряженной плоти, которую робко сжимала Амелия.
Не прерывая поцелуя, он прижал ее к матрацу, но она воспротивилась, вывернулась и вскоре оседлала его. Сейчас она казалась настоящей победительницей, взявшей верх над побежденным. Очередная вспышка молнии, озарившая небо, словно подтвердила ее победу, а ворчание грома вторило смеху, бурлившему в груди Ландена. Он поднял глаза и благоговейно провел кончиками пальцев по ее рукам. Взвесил в ладонях груди.
Амелия снова наградила его медленным чувственным поцелуем. Подобно фее, оседлавшей смертного, она предлагала познать экстаз, прекрасно зная, насколько он преходящий, потому что как только поднимется солнце, все исчезнет…
Ланден так долго сдерживал эмоции, лишал себя любых наслаждений, что чувства, которые он испытывал сейчас к Амелии, угрожали погубить его куда вернее, чем гнев ее брата и осуждение света. Но он пытался бороться с мыслями о губительных последствиях, ведомый не разумом, а инстинктами.
Она скользнула ниже, наклонилась для очередного поцелуя, и ее мягкие груди легли на его грудь. Сердце Ландена угрожало взорваться, потому что ритм его был в три раза чаще обычного. Амелия прикусила его губу, лизнула уголок рта. Она пробовала его на вкус, как сладость, которой следует наслаждаться медленно, и все это время его естество ласкал нежный изгиб ее ягодиц. Восторг был почти невыносимым. Ландена ждала смерть от греховной фантазии.
