Зева открыла дверь и пригласила Хэтти войти.
Девушка оглядела комнату, и ее сердце тревожно забилось. Она проглотила вставший в горле комок, наотрез отказываясь поддаваться страху. Как-то вдруг то, что раньше было безумной идеей, стало реальностью.
Это была не обычная гостиная, а спальня.
Впрочем, очень красивая спальня – повсюду шелка и сатины. В самом центре располагалась кровать из черного дерева с резными столбиками, покрытая бархатным покрывалом.
Тот факт, что кровати традиционно являются центром каждой спальни, неожиданно показался Хэтти совершенно неуместным. Она исполнилась уверенности, что никогда в жизни не видела кровати. Только этим можно было объяснить невозможность оторвать от нее глаз.
Нельзя было не заметить веселые нотки в голосе Зевы, которая спросила:
– Что-нибудь не так, миледи?
– Нет! – пискнула Хэтти и сама не узнала свой голос. Так может скулить щенок или мяукать кошка. Она кашлянула. Лиф платья неожиданно показался ей слишком тугим, и она прижала руку к груди. – Нет, все замечательно. Все так, как мы договаривались. – Она снова кашлянула, чтобы прочистить горло, не в силах отвести глаз от кровати. – Спасибо.
Зева, стоящая за ее спиной, спросила:
– Быть может, вы хотите побыть несколько минут в одиночестве, прежде чем Нельсон к вам присоединится?
Нельсон. Вот, значит, как его зовут.
– Нельсон? Как герой войны?
– Да. Он один из лучших.
– Что вы имеете в виду, говоря «лучший»?
Судя по выражению лица Зевы, она уже устала удивляться.
– Помимо качеств, которые вы перечислили, могу сказать, что он очарователен и очень компетентен.
«Вероятно, женщина имела в виду, что он компетентен в постели. Интересно».
Хэтти показалось, что ее горло заполнено песком.
– Прекрасно. Что еще можно пожелать?
Губы Зевы дрогнули.
– Почему бы вам не остаться на несколько минут одной? Вы могли бы осмотреть комнату, привыкнуть к ней. – Женщина указала на стену, на которой висел элегантный шнурок. – А потом вы позвоните. Когда будете готовы.
«Готова для постели. Готова лечь в нее с незнакомым мужчиной».
Хэтти кивнула.
– Так и сделаем.
Зева выскользнула из комнаты так быстро, что Хэтти и заметить не успела. Только дверь скрипнула.
Хэтти глубоко вздохнула и принялась осматриваться. Теперь она была одна, и ее ничто не отвлекало. Золотистые обои, выложенный узорчатой плиткой камин, большие окна, через которые при свете дня, безусловно, можно увидеть крыши Ковент-Гардена, но сейчас, ночью, они превратились в зеркала, отражавшие горящие свечи и саму Хэтти, замершую в центре комнаты.
Хэтти. Женщину, готовую начать новую жизнь.
Она подошла к окну, изо всех сил стараясь не смотреть на свое отражение, а изучая окружающую ее темноту, безграничную, как и ее планы. Ее желания. Хэтти приняла решение больше не ждать, когда отец поймет, что она способна на большее, а вместо этого взять все то, что она хочет, самостоятельно. Она желала доказать всему миру, что достаточно сильна, достаточно умна и достаточно раскована.
И, возможно, чуть-чуть безрассудна.
Но разве можно добиться успеха без безрассудства?
Это безрассудство выведет ее из соревнования за право стать женой благопристойного человека, и отец не сможет отказать ей в том, к чему она действительно стремится.
К своему делу, своей жизни, своему будущему.
Она вздохнула и взглянула на стоящий неподалеку стол. На нем оставили достаточно еды, чтобы накормить средних размеров армию – сэндвичи, канапе, пирожные. Здесь же были бутылка шампанского и два бокала. Все ее предпочтения этим вечером оказались учтены. Не то чтобы она испытывала повышенный интерес к шампанскому и изысканной еде – впрочем, кто его не испытывает? Просто ей казалось, что именно это должна потребовать по такому случаю женщина с опытом.
Итак, стол был накрыт на двоих, и комната больше всего напоминала апартаменты для новобрачных в гостинице. По крайней мере, Хэтти так думала. Она решительно отбросила глупые романтические мысли. Сейчас она находилась в заведении, расположенном по адресу Шелтон-стрит, 72. Здесь все покупалось и продавалось, в том числе романтика.
Ну и конечно, шампанское и пирожные.
Она ощутила всю нелепость ситуации и нервно хохотнула.
Пожалуй, канапе и пирожные останутся нетронутыми. Она ничего не сможет проглотить – иначе ее вырвет. Но шампанское – это, пожалуй, именно то, что ей нужно.
Она налила себе полный бокал и выпила вино залпом, как лимонад, и сразу почувствовала разлившееся по телу тепло. И еще силу, достаточную, чтобы привести себя к колокольчику и вызвать Нельсона. Очаровательного и компетентного, как герой войны Нельсон.
Мужчина, который лишит ее девственности, мог бы носить и не такое звучное имя.
Хэтти дернула шнурок и услышала, как где-то вдалеке звякнул колокольчик. Она представила себе группу красивых мужчин, ожидающих возможности показать свое очарование и компетентность – словно лошади на старте. Она ухмыльнулась, представив себе Нельсона в полной форме и адмиральской фуражке (ничего другого она не смогла придумать), который вскакивает при звуке колокольчика и бежит к ней, перепрыгивая через две ступеньки, а может быть, и через три, если у него достаточно длинные ноги. Он даже запыхался, стараясь добежать до нее как можно быстрее.
Что она должна делать, когда он войдет? Стоять у окна? Или сидеть? Скорее, все-таки сидеть. А значит, надо было сделать выбор между креслом у камина и кроватью.
Хэтти сомневалась, что мужчина захочет с ней побеседовать. На самом деле, и в своем желании вести умную беседу она тоже сомневалась. В конце концов, она пришла сюда не для этого. Значит, пусть будет кровать.
Быть может, ей следует лечь? Это было бы дерзко. Хотя следует признать, что она изрядно растеряла свою дерзость с тех пор, как узнала о существовании заведения на Шелтон-стрит, 72, много месяцев назад. И ее представление о блестящем будущем слегка потускнело после того, как она сама поцеловала мужчину в экипаже.
Ей внезапно показалось, что к ней несется большими скачками не безликий адмирал, а совсем другой мужчина. С изумительно красивым лицом и янтарными глазами, темными бровями и самыми мягкими на свете губами.
Хэтти несколько раз кашлянула, чтобы прочистить горло, и вернулась к насущному вопросу: лежать или сидеть. Лежать ей казалось неправильным, впрочем, сидеть, скрестив ноги, на этой кровати – тоже. Возможно, есть нечто среднее? Золотая середина? Или надо принять какую-нибудь соблазнительную позу?
Ох, Хэтти в жизни не была соблазнительной.
Она опустилась на самый краешек кровати – в том углу, который был хуже всего освещен, немного поерзала и обняла рукой столбик кровати. Ей хотелось быть похожей на женщину, которой все это не в новинку, соблазнительницей, которая знает свои желания и предпочтения. Женщину, которая понимает, что значит «в высшей степени компетентен».
